Отрочество (СИ)

Не то што кому-то из соседей мешал такой интересный шум, но вот учиться без заткнутых ушей и постоянново прислушивания, тут уже нужен характер и сила воли! Особенно когда скандал прекращался, и начиналась потасовка с комментариями соседей, выплёскивающаяся во двор.

Как тут удержаться и не выйти, насчёт морально поддержать хоть ково, лишь бы оно и дальше не скучать?

Иногда спектакля проходила в несколько актов, с весёлой руганью в начале, драчкой в середине, и взрослым примирением в конце, от слушания которово всем взрослым становилась неловко, жарко и завистливо. Или не примирением, и тогда на следующий день приходил ребе, или кто-нибудь другой умный из синагоги, и очень интересно разбирал: кто там прав, кто лев, и кому из соседей куда пойти со своими комментариями.

— Умничка, — умилённо сказала женщина, надуваясь жабой и глядя по сторонам в поисках сиюминутново тово, с кем можно разделить радость и гордость на пару минуточек за свою бриллиантовую дочу. Больше сильно неинтересно, потому как это уже гости всерьёз и надолго, а оно ей не надо, чай на них с сахаром переводить!

Гордиться её дочей они таки могут, она как мать только за! Но желательно не сильно здесь, или по крайней мере — не часто, и со своими гостинцами.

— Ма… — влетел было в комнату один из сыновей, но Песса Израилевна тут же зашикала ево, бросив вязанье на колени, и прижав к губам палец. С уважением поглядев на сестру, тот поделился проблемой с матерью, и минуту спустя, поменяв штаны с её помощью, тихонечко убежал по своим важнющим детским делам.

Женщина задумалась было о подозрительной тишине, наливаясь подозрениями и фантазиями, но проверенные дети мирно рисовали на побелке план чево-то там, а это пусть! Родив троих, Песса Израилевна мудро приняла собственное материнское несовершенство за-ради сбережения оставшихся нервов.

Фира тем временем дочитала, и решительно закрыла учебник. Встав, она потянулась всем своим хрупким телом, выдернула решительно шпильки из тяжёлого пучка на затылке, и внезапно закружилась в танце.

В лучах солнечного света, яро светившего через отмытое до скрипа оконное стекло, она казалась драгоценной статуэткой работы большого мастера. Совсем ещё детская её красота внезапно полыхнула обещанием чего-то необыкновенного, и у матери защемило сердце от гордости и мимолётного предчувствия испытаний.

Остановившись несколько минут спустя, Эсфирь раскинула руки, улыбаясь совершенно счастливо и немножко запыханно. Песса Израилевна умилённо глядела на неё и, как это умеют только любящие родители, стала счастлива от счастья дочки.

— К вечеру Рахиль хотела придти, ты не против? — осведомилась девочка у матери.

— Да шо ты говоришь?! — всплеснула та руками со спицами, — Когда я это была против твоих друзей, особенно если они меня устраивают, а не как всякие босяки? Пусть приходит хоть каждый через день, кроме суббот и праздников, и когда мине не надо! А чем и што собираетесь?

— Шить! — Фира решительно вздёрнула подбородок, — Я подумала, и потом сильно ещё раз, и решила, шо она мине хорошая подруга, так пусть ей будет счастье! Жениха у неё нет, и приданого как размазать по тарелке, и от этово мине грустно.

— Но! — девочка подняла тонкий палец вверх, — Если дать ей в руки совсем чуточку денежного и уважаемого ремесла, то и женихи начнут появляться если не косяками, то хотя бы по чуть-чуть!

— Доча, — расцвела Песса Израилевна бесплатностью дочкиной задумки, — да это так только на здоровье! Если ты, радость моя и отрада, шьёшь от и на синогогу в пользу бедных, то почему бы ей не помогать тебе в таком хорошем деле?

— Все тогда будут качать головами, — ушла она в мечты, — и говорить: какие хорошие девочки, особенно Эсфирь! Тебе будет уважение и запасные женихи…

— … просто ради штоб были! — замахала руками Песса Израилевна на нахмурившуюся дочь, — Лучше таки да, чем совсем нет, просто штоб потом ты могла сказать мужу, шо за такое счастье в виде брульянтовой тибе велась упорная борьба, и он должен ценить! Ты понимаешь?

Девочка медленно, но несколько неуверенно кивнула, признавая вековую женскую мудрость, и чуя одновременно какой-то подвох в этой мудрости.

— Все тогда будут уважать за вас, и таки говорить в вашу, и особенно в твою пользу, а оно нам не лишнее! Потому, — мать сделала паузу, выразительно глядя на дочь, дабы та прониклась и осознала, — шо добрые дела нужно обязательно делать немножечко так, шобы все об этом знали, и знали хорошо и громко. Ты мине понимаешь, или как нет?

Закусив губу, Фира задумалась и нерешительно мотнула головой.

— Потому, што если вдруг што-то понадобиться уже тибе, — торжественно начала выговаривать Песса Израилевна, выпрямившись в кресле, — то придёшь уже не как проситель на порог, а как заимодавец за долгами. Морально!

— Ага. Как папеле?