Отсчёт пошел!

— Ты что говоришь такое? — возмутился Витя, — Как это, не нужен?

— Взрослые, это зло! — продолжала кипятиться Леся, — Они все уничтожают и даже не признаются в этом!

Она обернулась в поисках опасности, и не найдя такой, прошептала:

— А тебя, поэт, отправят в психушку.

— Не отправят, — безразлично сказал Платон, — хотя, все равно.

— Ну не может ребенок сочинять такие стихи и держать их в голове. Ты даже писать не умеешь! Ты выбиваешься из их системы. Они считают, — Леся развела руки, — это нормальным. А ты… и такие, как ты — ненормальные. Будем выделяться, нас всех повяжут.

На Платона было жалко смотреть. Стремиться сделать этот мир хоть чуточку лучше и наткнутся на холодную стену непонимания, это…

— Им не понравилось.

…очень тяжело.

— Мне понравилось, — сказал Витя и слегка стукнул Платона кулаком в плечо, — правда, немного коряво получилось.

— Одна рифма не удалась, и слог хромает.

— Ага, слог. Но ты же не собираешься в пять лет обскакать Пушкина?

Платон чуть улыбнулся:

— Пойду в школу, научусь писать, и обскачу. В уме трудно сочинять.

— Вот и жди школы, — миролюбиво сказала Леся, — но не сейчас, прошу тебя!

— Но я не могу все держать в себе! Это сильнее меня!

Леся тихо сказала:

— Перед Богом будешь объясняться, когда облажаешься.

— Он надеется на нас, — поддержал Витя.

— Проклятье, — простонал Платон и схватился за голову.

В это время в кабинете заведующей шел спор.

— Это кто же надоумил вас заставлять детей учить такие стихи? — язвительно спросила мама Платона, — самая настоящая пошлятина!

— Меня? — удивленно спросила Антонина Ивановна, — Если вы заметили, все дети, кроме Платона, читали детские стихи. Это вас надо спросить, где он такого понахватался.

— У нас он вообще стихи не учит.

— И вы этим гордитесь?

— Хватит, — оборвала их заведующая и обратилась к маме, — хочу вас заверить, что в садике учат исключительно детские стихи.

— Но мы тоже…

— И вас я тоже не могу обвинить в обратном. Тогда возникает вопрос, кто помог вашему сыну выучить этот стих. И самое главное, зачем?

— Ну рассказал другой стих, — развела руками воспитательница, — подумаешь! Мальчик захотел выделится. В его возрасте это нормально.

— Если бы он выступал первым, то нарушил бы порядок утренника.

— У него есть друзья в группе? — спросила мать.

— Ну, Витя Семаков, он недавно перевелся к нам, и Олеся Дранко. Они постоянно общаются между собой, — воспитательница задумалась, — только между собой.

— Надо спросить с их родителей, — предложила мать.

— Никто ни с кого спрашивать не будет, — отрезала заведующая, — иначе тут такой скандал начнется. Сложно представить, что кто-то будет специально учить своего ребенка такому.

— Ну может братья или сестры? — не унималась мать.

— А с соседскими ребятами Платон не дружит? — спросила воспитательница, — По-моему, самая благоприятная среда для дурного влияния.

— У нас, между прочим, хорошие соседи, — озлобилась мать.

— Тогда почему Платон постоянно ходит с синяками? Если соседи такие хорошие?

Мать замялась, и это не ускользнуло от внимания воспитательницы.

— Ну… бывает… подерутся из-за игрушки… Но пошлости его никто не учит!

— В садике дети играют и общаются под взрослым контролем. Им просто некогда заучивать взрослые и длинные стихи!

— Антонина Ивановна, — устало сказала заведующая, — вы можете понаблюдать за этой тройкой?

— Могу, — кивнула воспитательница, — мне самой интересно, как это могло произойти.

— Вот и хорошо. Да, и возможно, что это просто шутка или недоразумение какое-то.

— Ничего себе, недоразумение, — проворчала мать.

Дома заведующая открыла Интернет, просмотрела запись с утренника, и в поисковой строке набрала первую строчку продекларированного Платоном стихотворения. Потом вторую. И задумалась. В открывшихся сайтах было что угодно, только не поэзия. Значит, стих принадлежит какому-нибудь доморощенному поэту. Надо будет самой поговорить с Платоном после праздника.

Ветер прорывался через окна… Тут как-то… Если только окна чуть приоткрытые, то вполне возможно.

Вообще, поэзия, это достаточно сложная вещь. Заведующая сама убедилась в этом в студенческие годы.

Кстати, достаточно неплохой стих, отметила она про себя. Для взрослых, но неординарный. Только слог хромает. И рифма «повесть-окна» ну уж очень неуклюжая. Но лучше, чем «любовь-кровь».

Она вспомнила свою молодость, первые стихи и того юношу, которому эти стихи посвящались, и улыбнулась.

— Кто тебе рассказал эту гадость? — спросила мать уже дома.

— Никто, — тихо ответил Платон.

— Можешь громче говорить?

— Никто!

Мать повесила плащ на вешалку.

— Сколько раз говорить, не обманывай меня!

— Я не обманываю.

— Врешь!

— Это мой стих!

Мать врезала Платону пощечину, мальчика отшвырнуло к двери. В зале телевизор стал громче вещать. Отец, трусливый и бесполезный, никогда не вмешивается.

— Ты меня опозорил перед всеми родителями. Поешь и становись в угол. Гулять сегодня не пойдешь. И завтра тоже. Все выходные будешь дома. Ты наказан.