Отсчёт. Жатва (СИ)

Ответа на свой вопрос так и не получила, и решила считать, что всё-таки не знает – скорее всего, Шуген каким-нибудь хитрым способом защищал и мысли, позволяя видеть только часть. В умениях фамильяра сомнений не возникало, он явно был способен на многое, и для меня до сих пор оставалось загадкой, каким образом Ярай смог договориться со своенравным котом. Или это была Ирнэ?..

Что ж, мне должно быть дурно? Очень дурно. Очень-очень. От осознания того, в какую трясину я вляпалась, которая мало того, что не отпускала, так ещё и засасывала с невообразимой силищей. От мыслей о том, какой разговор предстоял с Таши – снова об отце, потом о Кирино, о тех снах, о том, зачем ему потребовался осколок души побратима.

Голова начала натурально кружиться, мне даже не пришлось намеренно виснуть на руке Кирино – ноги держали плохо, а перед глазами всё плыло, и «помощь» оказалась весьма кстати. И пусть страха не было – потому что со мной был Шуген, да и хмырь ни тогда, в лесу, мне ничего не сделал, ни сейчас не планировал, судя по всему, – а всё же бродила какая-то неуверенность по краю сознания, не давая толком сосредоточиться и взять себя в руки.

Уходя, невольно обернулась на демона. Бывшая самой тусклой руна теперь горела ярче всех – Кирино явно постарался помешать чьим-то не самым чистым помыслам.

========== (25) ==========

(25)

– Магистр Кирэй, значит? – нарушила я затянувшуюся тишину.

После очередного поворота, стоило увидеть уже знакомую лестницу, сразу стало понятно, куда вёл меня Кирино. Но вот что ему потребовалось в кабинете отца? Да и молчание скорее тяготило, чем успокаивало – словно хмырь не думал относиться ко мне как к чему-то большему, чем к удобному инструменту для достижения цели. А смысл разговаривать с неодушевлённым предметом, что-то ему рассказывать и объяснять?

– Или Иксарш? Сколько у тебя имён?

Мне показалось, или он действительно чуть было не оступился? Впрочем, никакого ответа так и не последовало, и как бы то ни было в действительности, самый главный вопрос – о том, что же ему нужно в кабинете – повис где-то в воздухе, усиливая напряжение и не давая покоя.

Кирино – или Таэдо-Кирэй-Иксарш, или какое ещё там имя пряталось у него за душой – хватило всего пары мгновений, чтобы справиться с закрытым замком, и дверь покорно отворилась, впуская внутрь погружённой в сумрак комнаты полосу света. Что за магия такая, не успела даже присмотреться – он только приложил ладонь, и что-то в глубине отозвалось и щёлкнуло несколько раз.

Камин уже не горел, но приятное тепло ещё сохранилось в комнате; из окна были видны огни города – там тоже вовсю гулял народ, где-то среди толп веселился и Шёпот, и куда сильнее хотелось оказаться там, чем напряжённо думать о том, как вызнать побольше об отце, Цикаде и своей роли в происходящем. Но полюбоваться видом Алитты мне не дал Кирино, замерший точно напротив окна чёрной тенью.

– Открывай, – коротким жестом он указал на письменный стол, создал небольшую огненную сферу, подвесив её надо мной, и скрестил руки на груди. – Все, по-очереди.

Под пристальным ледяным взглядом мне ничего не оставалось и пришлось подчиниться. Я села прямо на пол и стала тянуть за ручки. Ящики поддавались неохотно, при прикосновении к каждому по спине пробегал колкий холодок, заставляющий нервно ёжиться и невольно озираться на чёрного хмыря. В верхнем было пусто, в следующем оказалось несколько гранёных лафитников глубокого мшистого цвета и пузатая бутылка, в третьем ни капли не заинтересовавшая Кирино стопка писем – хотя почему это? – а вот от нижнего меня чуть было не отпихнули.

– Достань всё, – скомандовал Кирино, вновь отходя к окну, – и надави на дно. Должна быть пружина.

Ящик с двойным дном?.. Странно, конечно, что он заставляет меня что-то делать, когда своими руками было бы сподручнее. Но вот если здесь стоят какие-то магические ловушки, такое поведение вполне логично и понятно, да вряд ли бы что-то важное так просто лежало на виду без защиты.

На пол посыпалась всякая мелочёвка: швейные ножницы, коробка с нитками и иголками, дорожный сборник поэзии, оловянная кружка, спутанные жемчужные бусы, затупившаяся ещё до моего рождения ржавая бритва, выструганный из дерева конёк… последним достала сшитого из лоскутов ежа, которого видела в последний раз лет десять назад. Это была моя любимая игрушка, но я подарила её отцу, искренне веря, что ёжик отлично справится с защитой вечно куда-то уезжающего родителя.

– Что ты ищешь? – всё-таки спросила я.

Надеяться на что-либо не стала, и так ясно как белый день, что хмырь не собирался ничем со мной делиться, но Кирино удивил, сев рядом на корточки и потянувшись к несчастному, шитому-пересшитому ежу. В его руках игрушка показалась крохотной, а мне вдруг стало невообразимо обидно – лежала ведь в последнем ящике, среди какого-то барахла, как что-то незначительное. Раз уж она не нужна отцу, заберу себе!

– Камень. Красный, – криво усмехнулся он, возвращая ежа. – Ты должна была его видеть хотя бы раз, скорее всего в кулоне. Вроде рубина или граната.