Отщепенка (СИ)

На воздухе голове становится легче, хоть и сильно та кружится. Я вцепилась в раму мёртвой хваткой, метафорично хватаясь за своё бренное существование. А стоит всего-то разжать пальцы да сдвинуть тощий зад. И размазаться внутренностями по асфальту.

Я закрываю глаза и стараюсь дышать ровно. «Страна, откуда ни один не возвращался». Дрожи почти не осталось, зато на смешки меня хватает. Так что же? Пятки касаются окна, что пониже, и я спешно одёргиваю ноги, словно боясь навернуться.

Сраное желание жить. Жить, как я хотела: в ожидании, ради красивой утопии и того самого счастья всем, кто заслужил. Но как же самое лёгко-сложное — пальцы расцепить, приподнять задок?..

— Ты чё творишь? — я даже не вздрагиваю от вялого голоса моего знакомого мудацкого зла. От него только немного ноют виски. В нём сонность да похмелье и нет ненужного раскаяния или тревоги.

И тогда я говорю с улыбкой, не отрываясь от раскрашенного неба:

— Прелестный сегодня рассвет.

А потом слезаю с окна, подбираю с пола кожанку и ухожу к себе.

========== Интерлюдия ==========

Розовая кринолиновая пачка мелькала юлой — тоненькая балерина кружилась на одной ножке. Нежданно замерцали ярко-синие лучи прожекторов, волной опутав девушку, её хрупкий силуэт потонул в свете, почти полностью скрывшись в пронзительной синеве. Джеймс прищурился, всматриваясь в глубь сцены. Балерина ещё прыгала в мареве, отчаянно брыкалась, не теряя изящества, но вот морская пучина окончательно поглотила её, стоило всей сцене окутаться густым туманом. Девичьи пальцы умоляюще потянулись навстречу зрителям и последним аккордом по ушам ударила раскатистая имитация грома. Когда рассеялся дым, на авансцене осталось одно лишь порванное ожерелье из ракушек — как попытка символизма.

Проиграли печальные нотки лейтмотива этой царевны-хрен-помнит-чего, и грянули аплодисменты. Джеймс снял со своих очков бинокуляры и проморгался, не желая в унисон отбивать себе пальцы.

— Джеймзи, неужели ты не находишь это изумительным? — с так не идущей ей жеманностью прокричала ему на ухо Эмили.

— Это… — Джеймс прикусил уголок губы и задрал голову к ожившей люстре. Стеклянные висюльки занятно поблёскивали в лимонном огне. — Это намного лучше, чем-то действо, где пластмассовую пшеницу на сцене высокодуховно поливали водой из кофейных стаканчиков. Дорогая Эмили, на этот раз вы уберегли мои глаза и уши от новаторского «режиссёрского видения».

Эмили уже не слушала — чуть ли не в экстазе, она громко хлопала в ладоши, сбивая общий ритм аплодисментов, едва слышно позвякивали от соприкосновений её колечки.

— О, Джеймс! — наконец заговорила она, когда артисты устали кланяться. — В такие мгновения я осознаю, что в этой стране ещё теплится жизнь. Да к несчастью, — вздохнула и, взяв его под руку, повела к выходу, — мне эту эйфорию каждый раз выискивать приходится — в театрах, на выставках, на закрытых вечеринках. Вылавливать, Джеймзи, выжидать. А я ненавижу мучительное ожидание!

Кашемировое пальто Джеймс успел перехватить раньше своей спутницы и получил возможность бессмысленно сыграть в джентльмена. Эмили хихикала, кокетливо и, в то же время, неловко поджимая плечи. Распушила поверх воротника свои пышные белые волосы. Пушистые и одновременно мёртвые, как у любимой куклы его племянницы.

— Джеймзи, — положила руку ему на грудь. — Ты меня подожди, я всё-таки два часа терпела. Заодно и такси закажу. Походи пока, экспозицию посмотри. И аппетит не порть, у нас большой обед намечен.

— Так точно, моя дорогая мисс! — Джеймс паясничал в самое нужное время — когда Эмили начинала забываться.

Изображения на стенах не слишком привлекли. Ну, кадры из знаменитых балетов, ну пафосные позы худющих плясуний и их замерших «в ласточке» партнёров. Джеймс равнодушно вздохнул, проводив взглядом выводок школьников, со смехом обсуждавших фотографии затянутых в лосины балерунов. Все вокруг галдели на плохо понятном ему языке, в такой какофонии хрена с два услышишь телефон. Во время балета Джеймс послушно выключил звук, но всё равно время от времени поглядывал на экран, когда плясуны совсем уж утомляли. Отобразись значок вызова или сообщения — сорвался бы в секунду. Чётко же было сказано — после полудня.

Джеймс в который раз выудил телефон для проверки и сразу сунул обратно. Беззвучно выругался, снял очки и потёр уставшие глаза. Подтверждение так и не пришло…

— А вот и я! — Эмили грациозно подплыла к нему сбоку. — Такси ждёт нас! Вишнёвая, представляешь, один из моих любимых цветов подогнали. Мистика прямо!

Хвалёная машина вся была заляпаны бурыми брызгами, так что Джеймсу наскоро пришлось спасать свои брюки после неудачного залезания в салон. Эмили же не испачкала ни ворсинки своего пальтишка, ни ниточки своих колготок — она привыкла всегда оставаться чистенькой. Властно приказала водителю не включать музыку и удобно устроила сумочку на коленях. И больше ни звука не проронила, заметно напряглась. Стала машинально прокручивать колечки на своих длинных пальцах. Джеймс же расслабленно хрустнул затёкшими плечами и уставился в окно.