Отшельник

Он ел поджаренную картошку и шашлык из баранины. Он уже оценил одно из преимуществ работы в «Таксинарии»: здесь не нужно носить обед с собой. Еду готовят в соседнем ресторане «Мукос» и приносят на больших подносах. Ничего особенного, но гораздо лучше того, что он способен приготовить себе сам. За обедом он ни с кем не разговаривал. Ана была поглощена беседой с девушками-диспетчерами. Их голоса Эрхарду знакомы – в отсутствие пассажиров он довольно часто подключался к частоте «Таксинарии». Они обсуждают водителей, которые внезапно являются в офис с цветами или конфетами и, отчаянно жестикулируя, признаются им в любви. Мол, влюбились в них, слушая их нежные голоса. Таким же когда-то был и Эрхард. Он тоже как-то влюбился в девушку, не видя ее. Ее звали Мичела. Она умела говорить так, что каждый таксист считал: к нему у нее особое отношение. Несколько недель Эрхард думал, как приступить к делу, как объясниться ей в любви. Трудность в том, что водителям трудно придумать веский повод для визита в офис. Наконец он решил, что подождет конца рабочего дня и предложит подвезти ее домой. Ему казалось, что так будет удобно – к тому же риск был минимальным. Но накануне того дня, когда он собирался воплотить свой гениальный план в жизнь, он вдруг узнал, что все остальные водители – даже Луис – питали те же надежды. Тогда его замысел показался ему глупым и неинтересным, и он мысленно выругал себя. Неужели он дошел до точки? С тех пор у него на глазах много раз повторялось одно и то же. Водители часто скучали в одиночестве, а девушки-диспетчеры с годами оттачивали речевые навыки, прибегая к одним и тем же клише. Их нежные, вкрадчивые голоса словно компенсировали вполне заурядные фигуры, которые они прятали под пестрыми платьями. Вот и в «Таксинарии» две девушки с самыми страстными голосами оказались совершенными толстушками, в то время как еще у трех – в том числе у Алисы, девушки из Туниса, – голоса грубые, лица лошадиные, и кажется, что у них широкая кость. Они переговаривались друг с другом, рассказывали о мужьях и приятелях, о собаках и о новом фильме, который показывают прямо на стене дома возле порта. Ана слушала, и сдержанно удивлялась, как будто никогда ничего подобного не слышала.

После обеда Эрхард вернулся к себе в кабинет. Роман о телефонном террористе ему надоел, поэтому он снова взялся за документы. Прочитал распечатку с сайта автосалона. Внизу последней страницы значился телефон для связи и имя консультанта. Он набрал номер. Если повезет, сотрудники автосалона еще не ушли на сиесту.

– «Аутовенга», добрый день.

– Здравствуйте. Я звоню из «Таксинарии», меня зовут Эрхард Йоргенсен. Могу я поговорить с Хильберто Пейоном?

– Я вас слушаю. Новая или подержанная?

– Ею почти не пользовались.

– Простите, не понимаю.

Эрхард решил, что, перед тем как просить Хильберто об услуге, его нужно немного умаслить.

– Нам нужно лучшее, что у вас есть, – сказал он. – Я новый директор и хочу купить несколько новых машин.

Эрхард надеялся, что дверь его кабинета закрыта.

– Пожалуйста, повторите, кто вы…

На линии треск помех.

Эрхард повторил; на сей раз его собеседник реагировал гораздо оживленнее.

– Мы с радостью поставим вам машины. Не хочу вас обидеть, но мне казалось, что нашему сотрудничеству конец?

– Почему? – спросил Эрхард.

– Палабрас сказал, что заключит договор с другими и купит машины подешевле.

– Эммануэль?

– Рауль. Но я слышал, что он умер.

– Не верьте всему, что слышите.

– И верно. – Сотрудник автосалона смущенно засмеялся.

– Мне нужны самые лучшие машины, – повторил Эрхард. Он догадывался, что дилер – человек тщеславный: наверняка он надеется годика через четыре открыть собственное дело.

– Давайте заключим договор.

– Но сначала, – сказал Эрхард и услышал щелчок, как будто его собеседника дернуло током, – мне нужны сведения об одной конкретной машине. Машине, которую заказывал… мой коллега.

– У нас?

– Нет, вряд ли. Но, может быть, вы могли бы поискать и кое-что проверить? Ее заказал один мой коллега с прежней работы. Он был… немного небрежен. Надеюсь, вы не такие.

– Нет, мы не такие.

– Вот и хорошо. Меня интересует синий «фольксваген-пассат» две тысячи десятого, одиннадцатого или двенадцатого года выпуска.

– Машина пришла из Испании?

– Возможно, и из Испании, но через Амстердам.

– Когда ее заказывали?

– Не знаю.

– На чье имя?

– Не знаю.

Собеседник Эрхарда ненадолго умолк.

– «Пассат», говорите?

– Да.

– Секундочку.

Долгая пауза.

– Вы меня слышите? С конца две тысячи десятого года на Фуэртевентуре не заказывали «пассатов». Как и вообще «фольксвагенов».

– Сколько еще компаний ввозят на Фуэртевентуру «фольксвагены»?

– Раньше их завозил Бруно Тулло из Валлебрина, но вряд ли он ими еще торгует. Более того, мне кажется, что он умер.

– Ясно. Тогда позвольте спросить: как мог «фольксваген», угнанный в Амстердаме, без номеров и с пятьюдесятью километрами на одометре, очутиться в Котильо?

– Не знаю. Такие вещи… мы такими не занимаемся.

– Да, надеюсь. Но как такое возможно в принципе?