Отшельник

– Мне нужно найти список экипажа одного конкретного судна.

– Йорнсон, я вас почти не слышу. Говорите громче.

– Мне нужно найти список экипажа одного конкретного судна.

Что-то скрипнуло, видимо, Аритца сел в кресло, сообразив, что разговор займет больше времени, чем он предполагал.

– Зачем он вам понадобился?

– Не ваша забота.

Пауза.

– В чем должна заключаться моя помощь?

– Вы, наверное, знаете человека, к которому я могу обратиться; человека, который знает того, кто тоже кого-то знает.

– Сеньор Йорнсон, мне не кажется, что… как бы это выразиться… что нам в дальнейшем понадобится помощь с роялем.

Эрхард ожидал от Аритца не такого ответа. Должно быть, все дело в том, что он случайно увидел, когда был у них в последний раз: руку Андре Аритца на бедре племянницы.

– Ваша жена в курсе того, что я видел, когда… был у вас в последний раз?

Аритца засмеялся. «Тянет время», – думает Эрхард.

– Один мой друг работает в ММО, «Международной морской организации». Если кто-то что-то и знает, то это он.

Эрхард решил усилить нажим.

– Надеюсь, вы приложите все усилия, чтобы помочь мне.

– Не знаю, допустимо ли передавать подобные сведения третьей стороне.

– Ваша задача – найти человека, с которым я мог бы поговорить. – Эрхарду не терпелось окончить разговор, потому что по дорожке, усыпанной черным гравием, к нему приближалась Моника. Она могла услышать его слова.

– Приезжайте завтра ко мне на работу, и мы все решим.

– Предпочитаю получить номер телефона сейчас же. – Эрхард не хотел уступать, но у Андре Аритца было больше опыта в такого рода делах.

– Давайте встретимся утром в пятницу, тогда я вам помогу, – предложил он и продиктовал Эрхарду адрес.

– Буду в десять, – сказал Эрхард перед тем, как отключиться. Разговор его совершенно вымотал.

Когда он вернулся в садик, Моника рассказывала ему о растениях так, как будто он просил ее прочитать лекцию и ей не терпится его просветить. Некоторым из них почти не нужна вода, говорила она. Довольно сложно быть садовницей и выращивать растения, за которыми можно почти не ухаживать. Моника все же старалась заботиться о них. Идя за ней, он заметил под плотным платьем движение ее упругих ягодиц. Она остановилась у стола, уставленного горшками самых разных расцветок. В них произрастали всевозможные растения: колючие, ползучие, круглые, высокие. Одни с шипами, другие с мягкими стеблями и длинными лепестками; были даже волосатые. Он провел рукой по растению, похожему на светло-зеленый камешек. Моника произнесла его латинское название, которое Эрхард тут же забыл.

– Ваши услуги нам больше не понадобятся, – вдруг сказала она, обращаясь не к растению, а к Эрхарду.

– Если это как-то связано с моей…

– С вами это никак не связано. Монахини предложили мне самой навещать его по субботам раз в две недели. Он очень вырос, и самое важное для него – принимать участие в жизни «Дома святой Марисы». Они считают, что это его успокоит.

– Ему нужно видеться с матерью. Вам необходимо проводить время вместе.

– Мы и будем проводить время вместе. Я буду навещать его по субботам, после обеда.

– Я могу возить вас к нему. Мне по субботам все равно нечего делать.

– Мне проще ездить на автобусе. Я уже привыкла.

Эрхард понимал, что настаивать не нужно. Не нужно на нее давить.

– Тогда позвольте возить вас домой. По субботам после сиесты автобусы в Туинехе не ходят.

Моника сделала вид, что не слышит. Это было больнее, чем категорический отказ.

– Раз в две недели по субботам они играют в бинго; я смогу к ним присоединиться. Говорят, ему везет, он всякий раз выигрывает. Они понятия не имеют, как у него получается, но, какую бы карточку ему ни раздали и независимо от того, одна у него карточка или три, он выигрывает. – Она обрывала с сухого пенька длинные листья, похожие на антенны. – Лиана считает, что так для него будет лучше. Ей кажется, что для него чем стабильнее, тем лучше. Последние несколько месяцев он мочится в постель. Опять. Ему сейчас важно утешение. Он должен больше находиться рядом с сестрами, а не с другими детьми, как раньше. Он все больше и больше замыкается в собственном мире. Кроме того времени, когда играет в бинго.

– У меня другое впечатление.

– Вы же видите, как он ведет себя здесь, дома. Только сидит и смотрит телевизор. Это меня раздражает. Он смотрит на черепашку больше, чем на меня.

– По-моему, он совсем не замкнутый. Он производит впечатление живого и открытого…

– Вы ему нравитесь; он любит кататься на машине.

– А сестры ему надоели. Они только и говорят о воле Божией. И читают утренние молитвы.

– Откуда вы знаете?

– Он сам мне сказал.

– Я не в настроении шутить.

– Это его слова, не мои.

Моника бросила на него испепеляющий взгляд: