Отступление

      - Благодарю за службу, боец, - Кузнецов козырнул в ответ. Времени мало и затянувшееся официальное приветствие явно неуместно. Но обижать исполнительного, честного парня, не имеющего представления о ситуации и просто старающегося показать себя добросовестным солдатом адмирал себе не позволил. Как ни в чём не бывало привычным размеренным и спокойным тоном поинтересовался, - У вас есть указания о дальнейших действиях?

      - Никак нет, товарищ вице-адмирал. Вице-адмирал Захаров лично приказал мне поступить в распоряжение генерал-майора Геверциони на необходимое время и вывел из состава учений.

      - Тогда обратитесь к заместителю начальника снабжения или же к заведующему ремонтной службой. Вас поставят на довольствие, проведут профилактику. Если проверка задержится надолго - разместят на ночлег в офицерском отсеке. Проблемы возникнут - сообщайте лично мне, товарищу Геверциони или майору Ирвину. В конце концов можете прийти на капитанский мостик. Какие-либо просьбы или замечания, товарищ лейтенант?

      - Никак нет! - пилот - совсем ещё мальчишка, лет двадцати пяти, широколицый, курносый, с мощными выдающимися скулами и по-татарски темно-карими глазами - и представить себе не мог такого внимания от целого вице-адмирала. Ещё бы! Иной начальник на судьбу невольно прикомандированных может банально наплевать. Побрезговать снизойти до уровня и перепоручить гостей заботам заместителей. Которые и сами редко более ответственны. А сейчас адмирал на деле показал, что беспокоится об офицере. И такое понимание ситуации говорит в пользу командующего больше тысяч часов самых проникновенных речей или казенных лозунгов. Потому пилот, расцветившись от радости, вновь козырнул, гаркнув:

      - Разрешите идти?

      - Идите... - ответил, вновь благосклонно кивнув, Кузнецов. Раевский порывисто опустил ладонь и скорым шагом порысил к окружившим уже борт техникам.

      - Добрый день, товарищ Кузнецов, - заметил Геверциони, наблюдавший за сценой прислонясь плечом к косяку шлюза. Затем наконец спрыгнул на палубу. Взаимно козырнув, обменялись крепким скупым рукопожатием. В продолжении политеса генерал-контрразведчик с небрежной ухмылкой произнес:

      - Лично мы незнакомы, потому представлюсь полным, так сказать, титулом: Георгий Геверциони, заместитель начальника армейской контрразведки ВКФ. Моя команда: Полковник Юрий Фурманов, специалист по технике, ЭВМ и аналитик; майор Роберт Чемезов, оперативник и капитан Алиса Камерун, психолог, эксперт криминалист.

      - Что ж, не стану оставаться в долгу и отвечу подобающе - спокойно парировал вице-адмирал. - Александр Игоревич Кузнецов, начальник ударного дивизиона эсминцев, капитан 'Неподдающегося'. Мой адъютант, майор Ричард Ирвин. Остальные офицеры ждут на мостике.

      Сказал так, что и не понять: всерьез или иронично, в ответ на выпад контрразведчика. Но на том и покончили. Геверциони кивнул, всем видом показывая, что с лишними любезностями покончено. Первым повернул нить разговора, подавая пример:

      - Прошу прощения, Александр Игоревич, что в такой ответственный момент вынужден отвлекать - повод, увы, имеется и достаточно серьезный. Если не против, я основное вам по пути расскажу, а подробней - уже на мостике.

      - Хорошо, - ответил Кузнецов, отрывисто кивая. Широким жестом указал вглубь коридора. - Тогда прошу, идемте.

      - Только вначале просьба - прошу предоставить моим людям свободу действий в соответствии с полученными инструкциями. Действовать нужно немедленно.

      При этих словах Кузнецов насупился, посерьезнел:

      - Вначале прошу объяснить суть этих ... 'действий'.

      Последнее слово адмирал выделил настолько явно, что Геверциони не смог сдержать одобрительной ухмылки. Уж очень 'кровавому чекисту' по душе приходились люди прямые, предпочитавшие не лезть в карман за словом и прямо в глаза говорить правду. Потому, вопреки всем ожиданиям, Георгий ничуть не возмутился независимостью ершистого вице-адмирала (который, на секундочку, получил прямое указание с самого раззвездного верха о полном содействии) и продолжил совершенно спокойно, даже дружески.

      - Есть основания подозревать в подготовке диверсии члена экипажа. Нельзя исключать, что действует организованная группа. Необходимо прямо сейчас начать обследование корабля и лиц, контактировавших с подозреваемым: времени до начала учений почти не осталось, а подготовка диверсии, вероятно, уже завершена.

      - Насколько я понял из формулировки, фактов и доказательств у вас нет? - вице-адмирал, приподняв бровь, вопросительно глянул на Геверциони.

      - Верно - доказательств нет. Только агентурные данные и предположения. Но не стоит забывать также и специфику 'Неподдающегося'. Не стану распространяться о том, что вы и без меня прекрасно знаете.

      - Тогда в качестве категорического условия требую: никакого лишнего насилия в отношении подозреваемого. И тем более - остальных членов экипажа. За исключением чрезвычайных случаев. Я, товарищ генерал-майор, своих людей не дам на заклание. В остальном действуйте в пределах компетенции. Можете так же рассчитывать на всестороннюю поддержку экипажа.