Отступники

Блоки вздрогнули. Даже внутри доспехов Кафрая что-то неопределенно ухнуло.

— Открыть? — пролепетала Риока.

— Повремените с расспросами, просто пойдемте со мной, — поднял руку Реверанс. — Прямо сейчас. Прочие дела обсудим позже.

— Хорошо, но как же нам поступить со шпионом? — напомнила дотошная Глена.

Реверанс снова задумался. Обстоятельства резко изменились. Если удастся привязать открытие недр к празднику его возвращения с Вохрасом, можно будет поднять боевой дух и веру народа до потолка. Акция будет воистину грандиозной. И даже этот шпион теперь может пригодиться. Его слабость покажет слабость всего Авторитета, покажет простым воинам, что даже лучшие кадры Автора способны лишь развлекать врага на праздниках.

Решено.

— Не трогайте его, пока. Он пригодиться. Усильте охрану. Кормите плохо. Пусть ослабнет. Но и от голода не дайте умереть. И никаких издевательств! Он не виноват, что его превратили в злобное животное.

Глена усердно закивала.

— На этом все, — Реверанс поднялся. — Пойдемте, посмотрим, верно ли, что нашелся, наконец, ключ к вашему наследию.

* * *

Местный рынок не шел ни в какое сравнение с Вечной Ярмаркой. Я чувствовал себя здесь неуютно. И дело было даже не в размерах и населенности.

Простой факт: любой работой так или иначе не связанной с тяжелым физическим трудом, здесь занимались только старики, калеки или безнадежно больные. Они угрюмо сидели за своими лавками, с тоской глядя на проходящих мимо полноценных стотри. Им страстно хотелось того же: набегов на колонии, абордажей, битв с гигантскими омарами, а самое главное, — скорого наступления на Авторитет.

Редко торговлей занимались женщины. Как правило, с ними тоже было не все в порядке. Например, недоразвитость жабр или скромные телесные формы, которые не выдерживали конкуренции.

Валюты у стотри как таковой не было. Все их общество, как объяснила Кира, существовало как единая комунна. Разделение на так называемые блоки необходимо было исключительно для верного распределения обязанностей. Красные Касатки, например, были эквивалентом нашего Акта Войны. Пеликаны занимались тем же, что и Акт Экономики. Обязанности и должность у стотри вменялись в зависимости от того, в какой блок хотел вступить достигший совершеннолетия варвар.

Товары распространялись свободно, потому что у большинства стотри потребности были строго нормированы каким-то удивительным внутренним механизмом. Жадность, стремление к роскоши, несдержанность, — все это здесь считалось жутким отклонением. Почти идиотией. Однако и не осуждалось. К скопидомам и хапугам относились со снисходительной жалостью. Копит и пускай копит, Марлей с ним. Главное, чтобы жить не мешал.

Торговцы, таким образом, занимались простейшим обслуживанием. Они следили за чистотой вокруг лавки, красиво раскладывали товары, выписывали их со складов, отгоняли от них моржей и пиратов.

Иноземцев здесь обслуживали только другие иноземцы. Здесь были и сайские шатры, и павильоны в которых прятались шныри из Авторитета. Все они находились в специальной, карантинной для стотри, зоне. Она была огорожена высоким частоколом и напоминала закрытый гарнизон. Кира заметила, что это допущение появилось относительно недавно. С тех самых пор, как Основной Терминал отдал через Реверанса приказ — принимать наемников и гостей со всего мира. Принимать всех тех, кто докажет свое желание разрушить Авторитет.

Именно здесь Рем рассчитывал собрать немного информации. И как следует набраться.

— А где ваш слуга? — поинтересовалась Кира.

— Он… — помедлил я. — Страдает кишечным недугом.

Рем поступил меркантильно и мстительно. Убедившись, что Кира для него потеряна, но предложил разделиться, и скрылся, оставив меня наедине с ней.

— Прошу прощения, — смутилась Кира.

Мы сидели за столиком на открытой веранде Золотой Струи № 15673. То, что сеть ЗС добралась даже до Твердых Вод, меня не удивило. Эти затхлые одноликие коробки, вырастали сами собой везде, где существовала жизнь способная бросить на барную стойку пару профилей.

Олечуч сидел под столиком, завернувшись в скатерть. Время от времени он начинал шевелиться и ворчать, и тогда нам с Кирой приходилось поднимать кружки и ждать, пока толчки прекратятся. Кажется, его мучило внезапное обострение агорафобии.

Вокруг крутился разношерстный сброд со следами петли на шее. Они, словно чумные крысы, притащили на Твердые Воды опасную заразу — культуру Авторитета. И не ту культуру, которая пахнет старыми масляными красками на джутовом полотне или глядит в вечность глазами древней статуи. О нет. Наемники Авторитета здесь были словно жуткие пещерные грибы, которые могли существовать только в собственной атмосфере трупной вони, расползаясь по толстому слою дерьма летучих мышей.

Все здесь напоминало мою родную среду. Зона карантина была маленькой метастазой. Крохотной личинкой гигантского организма, который больше чем на три четверти жил только верхними и нижними отверстиями.