Отступники

Минуты через две после этого в Акт здоровья доставили весь кабинет тэнов и половину значимых чиновников Гротеска. Всех их, немногим позже Автора, сломил тот же недуг при тех же симптомах: носовые кровотечения, обширная амнезия и склонность отвечать на вопросы таинственными междометиями. Тихий ужас посетил Гротеск, застывший в ожидании невиданной эпидемии Забыванки. Тихий, потому что Мудрейшие пригрозили заполонить фонтаны Гротеска жабами, если кто-то из черни вдруг надумает верещать или спекулировать самодельными лекарствами.

Сару ничего этого не знал. Он крепко спал, а когда проснулся, отвратительное настроение мообщило ему о том, что память вернулась.

Наполняясь душевным равновесием, Сару перебирал свои воспоминания, силясь понять, не пропало ли чего, пока он употреблял измельченные надпочечники и пил настойки на мизинцах. Пробираясь в прошлое, Автор все больше погружался в тоску. По колено увязая в общих картинах и шарахаясь от подробностей, Сару не мог поверить своему сознанию. Двадцать пять нерестов однообразных решений. Необъяснимых и, по-своему, чудовищных.

Сразившись с тяжелым и нестерпимо прекрасным покрывалом, Сару выкарабкался из перины, и перевалился на пол. Сидя на полу, он залпом осушил кувшин яблочного сока, отшвырнул его прочь и вскочил на ноги. Мерцая во тьме бледными лодыжками, добежал до двери и прислушался к тому, что происходило за ней.

Через секунду он, как полночный демон в пижаме, вырвался из своей палаты, напугав до визга дежурных сиделок, и вывернулся из заботливых рук личной охраны. Побежал по мирным коридорам, шлепая голыми пятками. Чувствуя за собой погоню, Сару перехватил случайного витаманта, и сжал его кадык прихваченным со стойки хрустальным пинцетом. Его подданные остановились, готовые подыграть любому капризу. Они были уверены, что их Автор величественно сошел с ума и теперь властно безумствует.

— Ниц! — хрипло заорал Сару. — Всем ниц, я сказал, иначе урежу жалованья!

Слуги и охранники с готовностью нырнули в белый плиточный пол, почти синхронно ударившись лбами. Сару оттолкнул витаманта в общую кучу почитания и сказал:

— Я в полном порядке. В полном. Не надо за мной следовать, — добавил он, отходя к выходу во внутренний двор.

И скрылся в ночи.

Через пятнадцать минут светодара в фонаре с инвентарным номером 42 настигло немыслимое счастье — его с головой завалили углем. Откормленный 42-ой полыхал как сжатый в кулак рассвет. Отгоняя этим сиянием карликовых летучих кошек, и распугивая пауков, Автор спускался в подземелья Гротеска. Каменная лестница вела вниз, в мрачные глубины, под ногами кто-то пищал почти членораздельно. Автор старался повыше поднимать ступни, чтобы не разорвать паутину. Это было бы чревато. Еще тщательнее он старался не смотреть вниз. Это, конечно, было временной мерой. Неподалеку находился фундамент акта Мудрейших, поэтому в самих катакомбах можно было встретить крысиный хвост несколько поворотов ведущий к хозяйке. Или таракана, крайне недовольного тем, что последние двадцать нерестов он никак не может протиснуться в вентиляционное отверстие.

Тараканы.

Автор поежился. Что может быть омерзительнее этих бессмертных насекомых? А когда они начинают шептать, их омерзительность становиться буквально сверхъестественной.

Сару отвлекся и почувствовал ногой сопротивление. Что-то тихонько тренькнуло.

Пауки заверещали.

— Извините, я не нарочно. Серьезно, больше не повториться.

Извиняясь через каждые несколько ступеней, Автор мчался вперед. Он понимал, что поступает недальновидно. Подземелья Гротеска были местом почти легендарным. Свободным, едва подконтрольным. Благородная власть верхнего Гротеска не снисходила до них. Чем выше в свое время поднималась великая твердыня, тем меньше здесь оставалось людей.

Нормальных людей.

Сейчас в системе катакомб обитали городские мифы, племена пожизненных заключенных и таинственных «работников месяца». Незабвенные крысы, пауки и мокрицы. Тараканы, — Сару снова поежился. Слухи так же рассказывали о некоем чемпионе, помешанном на летучих кошках.

И это лишь то, что подлежало хоть какой-то классификации. Нечисти более разношерстной и неприкаянной здесь было столько, что слово «недальновидно» в случае Сару, было, пожалуй, вовсе неуместно.

Спускаясь в это сумрачное царство без охраны, он поступал по-идиотски.

Однако, Сару был слишком возбужден и напуган подозрениями в собственной вселенской ублюдочности, чтобы тратить время на сборы.

По стенам из крупного бурого кирпича пробегали тени старых канделябров, под ногами рассыпалась в пыль истлевшая ковровая дорожка. Мимо проплывала непроницаемая тьма боковых коридоров. Угрюмо догнивала какая-то ветошь, останки цивилизованного быта хрустели под ногами. Плесень светилась в углах и что-то нашептывала. Наверное, это было нормально. Сару шел, держась ближе к стене, ориентируясь по железным надписям указателей.

Впереди, на границе света, мелькнула изломанная тень, рывком умчалась в неизвестность.

«Начинается», — кисло подумал Сару.