Отступники

— Слушай, парень, — киллер повернулся к нему и показал грязную задубевшую пятерню. — Видишь эту руку? Обрати внимание на мизинец. В нем есть целая косточка. Косточка, которую я ни разу еще не ломал в драке с такими уродами, что эта воронка покажется тебе остывшим бульончиком, просто потому, что она далеко и не пытается на тебя напасть. Когда я был инквизитором, я почти каждый змеев месяц сталкивался со зреющим апокалипсисом. Ритуалы на озерах крови, призывание червецов, восстановленный штамм Пенной чумы сопротивляющийся вакцине. Я встречался даже с сыном Хладнокровного. У этого парнишки вместо соплей текла кровь его последней жертвы. Каждый раз мир висел на волоске, но кругом ничего не менялось, даже цена на лук не падала. И знаешь почему? Миру просто наплевать. Ему настолько все равно, что даже у Армагеддона опустились бы руки.

Накат развернулся и принялся раздвигать заросли руками, пытаясь протиснуться меж тугих стеблей.

— Но ведь ничего не менялось именно потому, что ты ломал кости! — не сдавался Вилл.

— Парень… вычисляется… прав.

— Не вмешивайся, Ики.

— Нет уж, я вмешаюсь!

Накат вдруг покатился назад.

— Ики! — он вцепился в колеса. — Мы уезжаем отсюда.

— Нет, мы остаемся!

Заскрипели рессоры.

— Да как ты смеешь? — задохнулся от возмущения Накат.

— Смею! — запальчиво вскрикнул Ики. — Ты совсем озверел от буквы «Я»! Кое-кто… вычисляется… кажется, распространялся о тщетности добрых поступков. Вот! Пожалуйста! Можешь одним махом спасти мир. Это точно не будет каплей виски в бочке воды! На рынке добрых дел «спасение мира» идет вторым местом, сразу после «спасения и превращения мира в рай»! От тебя требуется всего лишь заткнуть эту воронку, чтобы светозверь не спалил твое драгоценное эго!

— Ладно, — еле сдерживаясь, промычал Накат. — Я уйду отсюда на руках. Мерзкий четырехколесный предатель. А ты погибнешь во второй раз из-за своего треклятого идеализма!

— У тебя все, что не касается похлебки на ужин — идеализм!

— Змей подери, ты выводишь меня из себя! По-твоему от полюса до полюса не нашлось кого-то другого кроме нас? Почему мы должны это делать?

Что-то загрохотало и спорщики отвлеклись. Вил колотил Кричащим мечом по железному шкафу.

— Я думаю… — сказал он твердо. — Если позволите вмешаться…

— Ну! — в один голос рявкнули кресло и седок.

— Я думаю, что в нас есть что-то такое, чего нет у других, — продолжил Вилл, стараясь быть максимально убедительным. Он где-то слышал, что спорщиков можно разнять, просто встав между ними. Но… Это был немного не тот случай. — Если нас выбрали… — Вилл выдержал паузу. — Значит это дело по плечу именно нам. И только нам. Так-то.

Накат поглядел на него, перевалившись через спинку кресла.

— О, ну это совсем меняет дело, — проговорил он одобрительно.

— Правда? — удивился варвар.

— Конечно, — Накат на глазах превращался в желчную бомбу. — Ведь у нас есть моя целая косточка в мизинце. А знаешь, чего у нас нет, малыш?

Кадык подсказал Виллу, что у него есть всего одна возможность перерезать нужный провод.

— Решительности? — рискнул он.

— Оружия, идиот! Там наверху живут Первенцы. Наверняка они имеют отношение к этой постылохреновине. Ты следишь за моей мыслью?

Вилл усердно покивал. На самом деле он уже успел пожалеть, что вообще ввязался в этот спор. Нужно было взять Кричащий меч и отправиться к Троегорью в одиночку. Так было бы спокойнее и привычнее. Он слабо представлял себе, как доберется туда и как, собственно, примется затыкать воронку. Но, судя по тому, что от ужаса его немного подташнивало, это было настоящее дело. То, которое оправдало бы двадцать лет работы пресс-папье.

— …как зубочистку, даже в зубах не ковыряясь, — жестоко закончил Накат.

— Знаешь что, — Вилл вложил меч в ножны. — Я, пожалуй, пойду. От твоего нытья даже мне становиться не по себе. Извини, но ты будешь обузой.

В наступившей тишине послышался негромкий, но подозрительный скрежет. Шкаф медленно накренился вперед. Его створки подались в стороны, и позади варвара с грохотом разъехалась гора оружия на все случаи смерти. Накат, который в этот момент уже сидел на Вилле и собирался переломить ему шейные позвонки, вдруг ослабил хватку. Ровно настолько, чтобы стотри смог втянуть в себя чайную ложку воздуха.

— Эй, Ики, сюда, — позвал убийца заинтересовано.

— Если задушишь парня…

— Нет-нет, ты только погляди. Это… Мне врут глаза, или это сайский струнный разделитель? А это… Паленые яйца Первого. Гвардейский ручной хлопышемет выпущенный ограниченной серией только для Мастеров Оружия охраняющих Автора… А это! Разрешенный только в Церкви Зверя реактивный кислотный слизень!

— И?

— Я в деле, — отпустив Вилла, Накат жадно перебирал инструменты, предназначенные для забивания людей в землю. — Я не уйду отсюда, пока не испробую все это в деле… Рваные уши Первого! Да ведь это же…

* * *

Посреди Океана, окруженная лишь горизонтом, покачивалась на мягких волнах железная лодка.

На ее горбу сидел Реверанс.