Отступники Эскулапа

– Да, знаю… с Ханной фон Шмидт – немецкой диверсанткой и пособницей чёрных дел мерзавца Рудольфа Ланге, – звенящим от напряжения голосом ответила Киряк.

– Господи, как хорошо, что вы у меня такая умная женщина… – облегченно выдохнул Ермолаев и хотел добавить что-то ещё, но в этот момент в трубке раздались частые короткие гудки.

– Да что ж такое-то, твою ж мать!.. – не сдержавшись, выругался Константин Львович.

И тут же стал торопливо набирать телефонный номер квартиры Петерсон. Но на этот раз из динамика упорно шли лишь короткие гудки – номер был занят. Он набирал ещё и ещё, однако результат был прежний.

Набирая номер уже, наверное, в двадцатый раз, Константин Львович внезапно ощутил, как всё внутри похолодело. Ледяное дыхание страха вначале пробралось к нему за воротник рубашки, затем медленно-медленно стекло по позвоночнику куда-то вниз и, переместившись вглубь живота, мгновенно вызвала в кишечнике череду болезненных спазмов.

«Неужели всё-таки произошло непоправимое… и все мои старания спасти Киряк оказались напрасны?..» – ужаснулся он и в изнеможении опустился на стул.

Не зная, что же ещё предпринять в этой ситуации, Ермолаев вытащил из пачки сигарету и нервно закурил. Однако на этот раз сигаретный дым не успокаивал, а лишь усиливал дискомфорт в животе.

«Всё… теперь вся надежда только на то, что наряд милиции успеет вовремя. И то, если успеет…» – с отчаянием подумал прокурорский следователь и, стремительно выскочив из кабинета, помчался в сторону уборной.

***

– Господи, как хорошо, что вы у меня такая умная женщина, – раздалось в телефонной трубке.

Олеся Сергеевна уже было собралась что-то ответить, как в эту секунду краем глаза заметила молниеносное движение в свою сторону. Среагировав мгновенно, она резко развернулась навстречу опасности. Всё, что Киряк ещё успевала заметить, был какой-то длинный предмет, который стремительно приближался к её голове. Это был антикварный костыль из красного дерева старухи фон Шмидт. Решение пришло спонтанно и молниеносно – она рефлекторно уклонилась назад, одновременно выставив в блоке левую руку с зажатой в ней телефонной трубкой. В результате именно этот маневр и спас ей жизнь. Удар концевой части тяжелого костыля оказался настолько силён и точен, что не будь капитан уголовного розыска хорошо натренированной спортсменкой, то наверняка бы ей было несдобровать. Целилась старая немка в висок. А так подставленная рука и телефонная трубка значительно смягчили удар.

Однако и этого оказалось достаточно, чтобы Киряк получила серьёзные травмы. От мощи удара пластмассовая телефонная трубка переломилась пополам, разлетевшись на множество мелких осколков, а тяжелая концевая часть с силой вошла в кисть оперативницы, размозжив пястные кости. Далее костыль по инерции прошёлся сверху вниз по всей левой половине лица женщины, отчего её голова, откинутая назад, со всего маха врезалась затылком в стену.

Что было в следующее мгновение, Олеся Сергеевна не помнила. Внезапно она осознала себя сидящей на корточках около стены. С огромным трудом сдерживаясь, чтобы не закричать во весь голос от боли, оперативница усилием воли заставила себя встать в полный рост. Стало намного хуже – перед глазами замелькали белые мушки, голова закружилась, и стали подкатывать волны тошноты. Ко всем прочим неприятностям нижнюю челюсть слева заклинило и рот перестал открываться, а верхние зубы и губа слева занемели, словно от анестезирующего укола стоматолога.

«Соберись!» – скомандовала она себе, собрав всю волю в кулак.

Оценка ощущений заняла не более секунды – Петерсон всё ещё стояла в центре коридора, держа костыль наизготовку. Ждать повторной атаки в такой ситуации было смерти подобно, и потому она решила действовать на опережение. Прекрасно понимая, что бить старуху по жизненно важным органам нельзя, поскольку преступница должна была предстать перед судом живой, всю силу удара Киряк вложила в область правой голени фон Шмидт. Она прекрасно помнила, что именно в этом месте у той имеется давнишний неправильно сросшийся перелом.

– Йааа!!! – одновременно с резким ударом ногой разнеслось по всей квартире.

Фон Шмидт рухнула на пол как подкошенная. Костыль отлетел в сторону и грохнулся около входной двери. Поверженная диверсантка издала звериный крик и теперь, беспомощно лёжа на спине, вопила от боли. Даже через толстые старушечьи чулки было заметно, что нога в области правой голени теперь неестественно искривлена в сторону.

«Повторный перелом тебе обеспечен, коварная дрянь», – вынесла вердикт Олеся Сергеевна, здоровой рукой с большим трудом опираясь о стену, чтобы самой не свалиться с ног.

Голова бешено кружилась, картинка перед глазами всё время уплывала, правая рука дико болела, а из левой ноздри ручейком текла кровь, заливая одежду на груди. Однако такой «мелочи» она даже не замечала. Ей становилось всё хуже и хуже – Киряк была практически на грани, еле-еле стоя на ногах и стараясь из последних сил не потерять сознание.

К счастью, именно в этот момент в квартиру нагрянул дежурный наряд милиции.