Отступники Эскулапа

– Что ж, Ханна Генриховна, я очень рада, что ваши учителя из Абвера не учли в «легенде» это наиглавнейшее для каждой женщины чувство. По всей видимости, мне придётся пояснять всё это самой… Итак, первое, что позволило по-настоящему заподозрить вас, стала старая семейная фотография, найденная мною при обыске в квартире покойного Ланге. На ней было запечатлено большое семейство, а на оборотной стороне имелась надпись: «Рига. 1934 год». Когда я увидела на этом фото двух сестёр-близнецов, одной из которых, несомненно, были вы, у меня сразу же возникло смутное подозрение. Передо мной встали два вполне логичных вопроса: «Откуда эта фотография у Рудольфа Ланге? Где сейчас находится ваша сестра-близнец?». Немного поразмыслив, я обнаружила первую очевидную несостыковку. Меня удивило, что ваша внучка, которая так хорошо знает родословную семьи, ни разу так и не обмолвилась о сестре-близнеце своей любимой бабушки. Вывод напрашивался сам собой: или она не знала о существовании двоюродной бабушки, или этот семейный факт никто не хотел афишировать. И тогда я вспомнила, как во время нашей первой встречи, рассказывая про прошлое своей семьи, Лена показывала мне старый медицинский журнал. В нём была статья вашего отца. Я помню, как тогда ещё удивилась, увидев фамилию, различающуюся на одну букву с вашей нынешней. Ваш отец подписал статью как Петерсонс, а лично вы носите фамилию Петерсон. Но поскольку на тот период времени все мои мысли были заняты лишь расследованием убийства Никитина, то я не стала заострять внимание на этой несостыковке. Однако после того на квартире у старого Ланге я обнаружила вашу семейную фотографию, эта несоответствие в фамилиях меня вновь заинтересовала. Я знала, что в Латвии всегда существовало сложное правило в написании окончаний мужских и женских имен и фамилий. Поэтому вначале даже допустила, что ваш отец, будучи известным учёным у себя на родине, при переезде в Советский Союз сохранил прежнее написание фамилии. Например, преследуя довольно простую цель – сохранить авторство на выпущенные в Латвии книги и научные статьи. Но затем, вспомнив немного истории, а именно тридцатые годы, когда в СССР только начинала формироваться паспортная система, я поняла, что это слишком маловероятно. Чтобы в одной семье латвийских мигрантов фамилия детей отличалась бы от фамилии их отца?.. Увольте, не поверю… К тому же меня очень смутил ваш отказ показать антикварный костыль… – произнеся это, она взяла паузу, одарив старуху легкой улыбкой. – Это стало вторым подозрением в отношении вас. После этого я попросила старшего следователя прокуратуры Ермолаева сделать официальный запрос на две фамилии: Петерсон и Петерсонс. А когда прочла полученный ответ, то всё сразу встало на свои места… Так вас подвела первая разновидность человеческой любви – любовь мужчины, в данном случае Рудольфа Ланге, лично к вам. Именно эта любовь и заставляла его все эти годы хранить фотографию. Хотя, если быть честной и объективной до конца, то… скорее всего, к вам обеим.

Олеся Сергеевна вновь хитро улыбнулась, прекрасно понимая, что говоря подобным образом, цепляет самолюбие старой немки, доставляя ей дополнительные страдания. Однако ничего поделать с собой капитан милиции не могла, настолько уж сильна была в ней ненависть к этой женщине-изуверу.

– Старый осёл… – двумя словами резюмировала услышанное старуха.

Непроизвольно поправив рукой, находящейся в гипсовом лонгете, спадающую на лоб прядь волос, Киряк как ни в чём не бывало продолжила свой рассказ.

– А теперь, прежде чем мы перейдем ко второй разновидности человеческой любви, у нас будет небольшой экскурс в историю… Итак, когда в октябре 1941 года фашистские войска оккупировали территорию Орловской области, то это затянулось на два долгих года, вплоть до августа-сентября сорок третьего. Немцы повсюду установили новые порядки, и, конечно же, не обошлось тут и без известной всем немецкой педантичности, причём во всех вопросах без исключения, в том числе и касающихся учёта местного населения. А поскольку рожала Хельга Генриховна Петерсонс, – здесь Киряк специально сделала ударение на конце фамилии, выделив интонацией букву «с», – а рожала она ребёнка от Рудольфа Ланге…

Произнеся имя и фамилию отца ребёнка, Олеся Сергеевна вновь умолкла, посмотрела на фон Шмидт и, улыбнувшись лишь уголками рта, продолжила.