Отступники Эскулапа

Всё дальнейшее происходило довольно сумбурно, и последующие события Олеся Сергеевна уже не помнила. Её несколько раз вырвало, коридор вокруг неё стал стремительно вращаться, и она внезапно ощутила, как проваливается в пустоту и летит, летит, летит куда-то в бездонную яму…

Глава 35

С момента вышеописанных событий прошло ровно пять недель. Предпраздничная новогодняя суета уже полностью охватила весь город. На радость детворе и горожанам на главных площадях областного центра стояли припорошенные снегом, ярко украшенные новогодними игрушками и световыми гирляндами зелёные лесные красавицы. Без этого главного атрибута Нового года теперь мало кто мог представить себе жизнь. Хотя… такие люди изредка, но встречались. И одним из них был старший следователь областной прокуратуры Константин Львович Ермолаев.

В эту предпраздничную новогоднюю неделю в их ведомстве традиционно подводили итоги уходящего года. Вот и сегодня был именно такой день.

По такому случаю прокурорский работник надел парадный форменный китель и брюки. Правда, штаны оказались ему немного великоваты. Он совсем не учёл того, что за последний месяц умудрился сбросить ещё с десяток килограммов, настолько интенсивной стала жизнь у следователя Ермолаева. Теперь он иногда забывал даже пообедать, ограничиваясь лишь завтраком и ужином, слишком уж Константин Львович хотел успеть свести все материалы дела до конца года. И это ему почти удалось. Не считая, правда, того, что буквально неделю назад старуха фон Шмидт заупрямилась. Она наотрез отказывалась сотрудничать со следствием до тех пор, пока не встретится и о чём-то не переговорит с капитаном уголовного розыска Киряк. Константин Львович злился и негодовал на подследственную, но делать было нечего. Пришлось ему идти на поклон к своей старой знакомой, которая всего как пару дней назад была выписана из больницы и теперь находилась дома на больничном листе.

Олесе Сергеевне сильно не поздоровилось в той драке со старухой-диверсантом. Всего лишь одного сильного удара тяжёлым костылём, нанесенного профессионалом, хватило, чтобы привести к множеству серьёзных травм. У неё был диагностирован многооскольчатый перелом пястных костей со смещением отломков, вдавленный перелом левой скуловой дуги и закрытая черепно-мозговая травма. В итоге она провела больше месяца в стационаре и перенесла две операции. Однако… лишь только Ермолаев появился на пороге её квартиры, та встретила его с радостной улыбкой и в отличном настроении, правда, и с гипсовым лонгетом на левой руке тоже.

– Дорогая Олеся Сергеевна, мне неловко вас об этом просить… Я понимаю, что вас только недавно выписали из больницы, но… дело, понимаете ли, в том, что следствие зашло в тупик. Фон Шмидт упрямится и категорически отказывается сотрудничать до тех пор, пока не увидит вас. Она хочет о чём-то переговорить именно с вами… Олеся Сергеевна, выручайте, у меня безвыходная ситуация.

В серых глазах женщины заиграли огоньки любопытства. Она удивленно приподняла брови, однако расспрашивать ни о чём не стала, а вместо этого с готовностью произнесла:

– Когда я могу с ней встретиться?

Ермолаев словно только и ждал такого ответа, так как сразу же радостно воскликнул:

– Да хоть сегодня! Я вас лично на своей машине довезу туда и обратно.

– Хорошо. Сейчас только переоденусь, и поедем, – не задумываясь, дала согласие Киряк и ушла в комнату.

***

Допрос состоялся в медицинском блоке следственного изолятора.

Фон Шмидт сейчас было не узнать. В углу на тюремной больничной койке лежала изможденная худая старая женщина, внешне больше похожая на обтянутый кожей скелет. Лицо имело серо-землистый цвет, волосы были засалены и растрёпаны, а прежде ярко-синие глаза выглядели потухшими и безжизненными. Особенно неприятно выглядели черты её лица, которые заострились, превратив прежде привлекательную внешность в некое подобие звериного лика.

Сломанная нога находилась в вынужденном положении на специальном лонгете. Из пяточной кости торчала проведенная насквозь стальная спица, к которой крепилась раздвоенная струна. А далее, через особую металлическую конструкцию, та натягивалась с помощью грузов, придавая таким образом сломанной голени хоть сколько-нибудь правильное положение. Стоило бы отметить, что оперировать её врачи посчитали нецелесообразным, и потому нога теперь находилась на постоянном скелетном вытяжении.

Едва увидев вошедшую Киряк, старуха встрепенулась, совершив непроизвольное движение травмированной ногой. Та резко дернулась и, потянув за собой груз отягощения, мгновенно вызвала резкую боль в месте перелома. Фон Шмидт тихо вскрикнула и, прикусив губу, отвернулась к стене. Однако спустя меньше минуты, видимо, справившись с собой, она вновь повернулась к оперативнице.

Полный ненависти, не моргающий, какой-то совиный взгляд устремился в сторону капитана уголовного розыска.

– Здравствуйте, Ханна Генриховна, – абсолютно спокойно произнесла Киряк. – Вы хотели меня видеть?.. Вот я и здесь. О чём вы хотели со мной поговорить?