Отступники Эскулапа

–А-а-а!!! – закричал Чак не своим голосом, но бега, правда, так и не остановил.

Рука как плеть безжизненно болталась рядом, из нее наружу торчал конец железной арматуры, что-то горячее стекало с ладони, но он бежал и бежал в сторону уличных огней.

Из последних сил выбежав на освещенную улицу, уже шатаясь из стороны в сторону и почти теряя сознание, он прямиком направился к автомобильной дороге. Чак понимал, что только там его могло ждать спасение: кто-нибудь из водителей наверняка остановится, увидев лежащего на асфальте человека.

Именно так и произошло.

Первый же из проезжающих автомобилей резко затормозил, обнаружив на проезжей части препятствие в виде человека. Затем остановился второй, третий… Из них стали выбираться люди, которые, столпившись вокруг Чака, принялись о чём-то между собой переговариваться. Кто-то достал из машины аптечку, извлёк оттуда кровоостанавливающий жгут, бинты, раствор йода. Кто-то, склонившись над пареньком, стал оказывать первую медицинскую помощь: совершенно посторонние люди не остались равнодушными к раненому пареньку. В итоге, как только кровотечение было остановлено, двое мужчин подняли Чака на руки и, уложив на заднее сиденье автомобиля, быстро умчались в неизвестном направлении.

Всё это безотрывно наблюдал из темноты, прижавшись к стене крайней пятиэтажки, неизвестный старик в вязаной шапке «петушком», на левой стороне которой уже отчетливо проступило небольшое пятно свежей крови.

Проводив взглядом удаляющуюся машину, увозившую вторую жертву этого позднего осеннего вечера, таинственный убийца вновь направился в темноту дворовой территории – туда, где лежало бездыханное тело наркомана без имени, известного всем знакомым лишь по прозвищу Джо.

Глава 9

Июнь 1936 года. Рига. Латвия.

На перроне железнодорожного вокзала было многолюдно, однако среди отъезжающих и провожающих отдельно выделялось большим нагромождением чемоданов и коробок одно многочисленное семейство. Кроме отца и матери в нём присутствовала восемнадцатилетняя старшая дочь и два малыша: трёх и пяти лет от роду, мальчик и девочка.

Отец семейства – высокий, крепкого сложения мужчина с рыжими густыми усами и интеллигентной «докторской» бородкой – всё никак не мог устоять на одном месте, беспокойно прохаживаясь по перрону то в одну, то в другую стороны. Было очень заметно, что он сильно нервничает: мужчина курил одну папиросу за другой и постоянно оглядывался по сторонам, словно ища кого-то глазами.

Его жена – высокая, под стать мужу, блондинка средних лет, в изящной дамской шляпке и собранными в конский хвост волосами, – тем временем безотрывно следила за младшими детьми. Те же, явно заскучав в ожидании поезда, уже давно приступили к весёлым играм на перроне. По всей видимости, терпение женщины было на исходе, поскольку в какой-то момент её яркие сине-голубые глаза внезапно потемнели и в них заискрились грозовые заряды. Со стороны могло показаться, что ещё секунда-другая, и она начнет пускать молнии в своих непослушных детей. Действительно, малыши так заигрались, что совсем перестали обращать внимание на грозные окрики матери, да и сами игры уж давно перешли все дозволенные рамки приличия нахождения в общественном месте.

– Ну где же она?.. Мы же ей сказали, что отправление будет ровно в семнадцать тридцать, – обращаясь к жене, нервно произнёс рыжий мужчина.

И тут же, даже не дождавшись ответа, суетливо повернулся к старшей дочери, обращаясь уже к ней.

– Хельга, посмотри на вокзальные часы. Который час? А то во всей этой суматохе я куда-то положил свои очки и теперь не могу их найти. А без них я ни черта не вижу…

– Сейчас только пять минут шестого. Папа, не переживай: до отправления поезда ещё целых двадцать пять минут, – пытаясь успокоить отца, ответила дочь.

– Генрих, не нужно так волноваться. Ханна пообещала, что будет вовремя, только попрощается с друзьями и приедет. Ты же прекрасно понимаешь, что мы, возможно, больше никогда не вернемся обратно в Латвию, – вмешалась в разговор супруга, пытаясь хоть как-то отвлечь мужа от тревожных мыслей. – Мы и так еле-еле смогли её уговорить поехать с нами в Советский Союз. Ты лучше вспомни, какой скандал она закатила нам вчера вечером. Это ещё хорошо, что мой отец не знает о том, что мы вот так… тайно… уезжаем из Риги. А иначе быть беде…

Однако едва произнеся эту фразу, женщина осеклась, потому как внезапно увидела двух людей, идущих по перрону в их сторону: девушку и старика.

Девушкой, несомненно, была их вторая, старшая, дочь-близнец Ханна. Она как две капли воды была похожа на Хельгу. Правда, это было лишь внешнее сходство. Внутри же сёстры были полные противоположности – огонь и лёд.

Хельга по своей природе была спокойной и уравновешенной девушкой, имеющей довольно либеральные взгляды на жизнь, больше всего на свете любящей три вещи: музыку, театр и медицину.