Отступники Эскулапа

– Ну, по крайней мере, не идёт дождь, – пошутил Ганс.

Беззаботно гуляя по улицам старинного города, молодые офицеры Абвера незаметно вышли к мосту, соединяющему правый берег реки Прегель с островом Кнайпхоф. Хорошо зная историю этого острова, Рудольф Нойман предложил друзьям перейти на другую сторону и посетить могилу Иммануила Канта, находящуюся в Кёнигсбергском кафедральном соборе. Он всегда ценил и уважал этого родоначальника немецкой философии, хотя в душе придерживался намного более радикальных взглядов на мироустройство и роль личности в истории. К его глубокому сожалению, Ханна и Ганс не восприняли эту идею всерьёз, сославшись на то, что на сегодня у них запланированы намного более важные дела.

В результате Нойман в расстроенных чувствах в одиночестве побрёл к могиле Канта, а семейная пара направилась в сторону Михиллиштрассе, что находилась чуть дальше за островом Кнайпхоф. Там проживала двоюродная тётушка Крюгера, которая в данный момент на две недели уехала погостить к отцу в небольшую рыбацкую деревушку под Кёнигсбергом, любезно предоставив ключи от квартиры любимому племяннику.

***

Спустя три часа, встав с измятой постели, Ханна подошла к окну. Там на улице озорные мальчишки лет восьми-девяти играли с металлическим обручем, гоняя его палками по брусчатой мостовой. Они задорно смеялись, подразнивая друг друга, старательно пытаясь не дать тому остановиться и упасть на бок. Фон Шмидт следила за их игрой, но взгляд немки оставался по-прежнему строг и холоден. Медленно повернувшись к мужу, она спокойным уверенным голосом произнесла:

– Ганс, у нас будет ребёнок.

Для Крюгера это известие стало подобно удару грома. Он вскочил с постели и с изумлением уставился на супругу. Уж слишком неожиданна была эта новость, а учитывая предстоящее задание в тылу врага, была к тому же весьма рискованным обстоятельством.

– Как?!.. Когда?! И что же нам теперь делать? Я считаю, что срочно требуется доложить об этом капитану Лайндеккеру и тебя освободят от выполнения задания! Ты хоть представляешь, что это для меня значит?! – стал засыпать вопросами жену ошарашенный молодой лейтенант.

– Нет, Ганс, это ты не понимаешь… На самом деле это часть моей легенды. И именно капитан Лайндеккер настаивал на том, чтобы я забеременела. К тому же идёт уже третий месяц беременности, хотя по моему животу этого и не видно. Повторю ещё раз – это часть моей легенды. Я не могу озвучить её даже тебе, мой любимый муж, так как дала подписку о неразглашении. Но ты не беспокойся, я позабочусь о нашем будущем ребёнке. Ты же знаешь, я искренне верю в исключительность нашего брака, – всё также спокойно и уверенно произнесла фон Шмидт.

И хотя Ганс по-прежнему пребывал в полнейшей растерянности, однако слова жены его немного успокоили: он верил ей, как никому другому. Задавать дальнейшие вопросы было глупо, поэтому, не придумав ничего лучшего, счастливый будущий отец громко и торжественно провозгласил:

– В таком случае, моя дорогая, это событие требуется отметить в самом лучшем ресторане Кёнигсберга!

Ханна чуть растянула в улыбке уголки губ и кивнула. Глаза немки, однако, оставались всё также строги и холодны. Все её мысли были совсем в другом месте.

***

После расставания с семейной парой, перейдя по Кузнечному мосту на остров Кнайпхоф, Нойман неспешно побрёл по идеально ровной, с немецкой педантичностью вымощенной брусчатой дорожке в сторону Кафедрального собора. Он был угрюм и мрачен. Подойдя к колоннаде, возвышающейся над усыпальницей великого философа, Рудольф остановился.

Пребывая в глубоком унынии, он простоял около неё, наверное, не менее получаса. Это место подействовало на него каким-то особым образом, заставляя молодого лейтенанта задуматься над собственной судьбой.

«Как со мной такое могло случиться? Я – преданный науке молодой врач, вместо того чтобы находиться сейчас в родных университетских стенах и двигать медицину вперёд, стал элитным диверсантом с одной-единственной целью – лишать жизни врагов Рейха?» – в отчаянии размышлял Нойман.

Несомненно, в этом было некое лукавство, поскольку в глубине души немец чётко знал ответ на свой вопрос. Причина действительна была крайне проста и банальна – он не мог себе представить жизнь без присутствия в ней молодой фон Шмидт.

Да-да… Рудольф так и не разлюбил Ханну, даже после того, как она вышла замуж. Ну не мог он забыть её, и всё! Настолько сильна была его любовь к этой женщине. Ведь только ради неё он, как слепой котёнок, пошёл в диверсионную школу Абвера. Только ради неё с величайшим трудом прошёл отбор в сверхсекретный отряд специального назначения. И только ради неё дал добровольное согласие на заброску в тыл врага с миссией, исход которой был неизвестен никому.

Теперь же, стоя над могилой Канта, он внутренне колебался в правильности совершённого им выбора, чувствуя, что ещё немного, и сдастся.