Отступники Эскулапа

Тяжесть, неподъёмная тяжесть сдавила его грудь. И хотя совсем недавно прошёл дождь и воздух был чист и свеж, Рудольф чувствовал, что ему не хватает кислорода. Чтобы как-то облегчить своё состояние, он расстегнул верхнюю пуговицу кителя. Легче, однако, не стало. Тогда в порыве какого-то внутреннего отчаяния он сделал несколько шагов назад. И… надо же было такому случиться, что именно там находилась огромная лужа. Его начищенные до зеркального блеска сапоги теперь были полностью забрызганы мутной водой и грязью.

«Всё одно к одному», – с безразличием констатировал он факт.

Рудольф наклонил голову и стал разглядывать итог своих неаккуратных действий.

« Грязь, одна лишь только грязь… Вот и всё, что дарит мне жизнь», – удрученно думал он, но внезапно в его сознании вспыхнула молния.

Именно сейчас, глядя на перепачканные офицерские сапоги, из глубин памяти всплыли слова одной из известных цитат Канта: «Один, глядя в лужу, видит в ней грязь, а другой – отражающиеся в ней звезды».

«Вот оно… вот оно – это внезапное озарение, которого я так долго ждал. Да, именно так я и поступлю, – в эту секунду Нойман уже чётко видел возможное решение всех проблем. – Конечно… так и война. Война всё спишет».

Рудольф заметно повеселел и, тихонько насвистывая мотив популярной немецкой песенки в исполнении Марики Рёкк, уверенным шагом направился к Кузнечному мосту.

Лейтенант Абвера уже задумывал очередное покушение на жизнь своего приятеля Ганса Крюгера. Теперь заброска в тыл врага превращалась для него в шанс вернуть Ханну. Он хорошо знал, что там все разделятся и у каждого будет персональная миссия. И вот тогда, без лишних свидетелей, он сможет наконец-то расправиться с ненавистным соперником, навсегда освободив возлюбленную от присутствия в её жизни этого недостойного человека.

Рудольфу неожиданно захотелось, чтобы день, когда они сядут в самолёт и полетят в сторону вражеской территории, как можно скорее настал.

«Всё равно ты будешь моей», – с фанатичной решимостью пообещал он сам себе.

Глава 20

И вот этот день настал.

В полной боевой экипировке группа из семи человек во главе со старшей группы – лейтенантом Ханной фон Шмидт – заняла места внутри «Ju-52», немецкого самолёта-разведчика Люфтваффе.

Долетев за час до намеченной точки десантирования, диверсанты один за другим покинули борт. Последним прыгала командир.

Фон Шмидт окинула взглядом запланированную зону высадки. Внизу хорошо просматривалась небольшая река и лес, а чуть дальше на окраине чащи, между кронами, одиноко темнела крыша какого-то строения.

« Чёрт, этого не было на картах!», – вырвалось у неё вслух.

Правда подумать о большем она не успела. Сильная резкая боль, как кинжалом, резанула внизу живота, заставляя скорчиться от боли. Живот на пару секунд словно сковало железными цепями. Это крайне болезненное явление неприятно её удивило, поскольку беременность до этого протекала очень гладко. Однако подумать командиру диверсионной группы сейчас было некогда, и потому, сильно оттолкнувшись ногами от железного порога, Ханна решительно прыгнула за борт самолёта.

Парашют раскрылся благополучно, но, учитывая, что время десантирования на вражеской территории требовалось свести к минимуму, в конструкцию стандартного парашюта были внесены изменения, заметно увеличившие скорость приземления. Все члены команды были об этом прекрасно осведомлены, к тому они же не раз выполняли тренировочные прыжки с данной конструкцией парашюта.

Знала об этом и фон Шмидт, но она, вследствие усиливающейся боли внизу живота, так и не смогла полностью сосредоточиться на прыжке. И в итоге при приземлении угодила правой ногой в глубокую ямку. А учитывая, что скорость была намного выше, чем обычно, случилось непредвиденное. Нога неловко подвернулась в голеностопном суставе, не сильно помогли и надетые на диверсантке специальные высокие десантные ботинки. Вся сила тяжести и ускорение падения тела обрушились точно на нижнюю треть правой голени. Раздался приглушенный хруст, и ногу мгновенно пронзила сильнейшая боль. А спустя ещё пару секунд уже две объединенные точки боли стали разрывать на части сознание молодой немки. Не в силах сдержаться Ханна издала пронзительный крик, хотя она и понимала, что это может привлечь ненужное внимание.

Первым прибежал Крюгер. Увидев жену в столь бедственном положении, он тут же кинулся оказывать ей первую помощь. Достав нож, Ганс ловко распорол штанину на поврежденной ноге и осмотрел место перелома. Даже поверхностного осмотра было достаточно, чтобы понять, что дела её очень плохи. Нога в области нижней трети голени была неестественно искривлена в сторону, сквозь кожу, пробив её насквозь острыми концами, торчали окровавленные участки костей, а из ран ручейками активно вытекала тёмная кровь.