Отступники Эскулапа

Погрузившись в задумчивое состояние, оперативница по инерции продолжила перелистывать страницы. И вот там её ждала неожиданная находка. Уже ближе к середине книги Киряк обнаружила вложенную между страниц старую пожелтевшую фотографию. Та, видимо, когда-то была сильно измята и теперь, растрескавшись от времени, представляла собой сетку многочисленных белёсых изломов и потёртостей. Посередине она была разорвана до половины, а один уголок обгорел. И всё же, несмотря на это, лица людей просматривались ещё довольно хорошо.

Киряк развернула снимок. На оборотной стороне было что-то написано на немецком языке. И хотя чернила уже полностью обесцветились, концовка надписи читалась вполне хорошо.

«Riga, 1934».

«Он что, когда-то жил в Риге?» – первое, что пришло ей в голову.

Продолжая с любопытством рассматривать фото, она попыталась отыскать там молодого Ланге. Однако вместо этого, сделала намного более удивительное открытие. На старой фотографии она обнаружила не его, а… молодую, даже правильнее было бы сказать юную… Хельгу Генриховну Петерсон. Но что было более удивительно, на снимке присутствовали ДВЕ СОВЕРШЕННО ОДИНАКОВЫЕ ДЕВУШКИ и каждая из них вполне могла бы быть Хельгой.

« Это как понимать?.. – задала сама себе вопрос обескураженная находкой Киряк. – У неё что, есть сестра близнец?!»

Пытаясь хоть как-то это осмыслить, она продолжила детально исследовать фотографию. И вновь труды её оказались не напрасны, поскольку там сыщицу ждал очередной сюрприз. Когда она наконец-таки поняла, что именно обнаружила, то на некоторое время даже впала в некий ступор. Ошеломленная, она застыла в неподвижности, устремив невидящий взгляд сквозь пространство комнаты. Так она простояла, наверное, не менее минуты. Однако, едва придя в себя, Киряк первым делом обратилась к эксперту-криминалисту.

– Виктор Феликсович, вы разрешите мне воспользоваться самой мощной лупой из вашего арсенала?

– Да, конечно, Олеся Сергеевна. Для вас – хоть Луну с небес, только чтобы вы больше ни о чём не грустили, – попытался пошутить эксперт, который до сих пор чувствовал себя неловко за недавно заданный бестактный вопрос.

Взяв в руку увеличительный прибор, сыщица стала напряженно вглядываться в фотографию. Она упорно пыталась рассмотреть какой-то предмет, зажатый в руке у пожилого мужчины.

Через пару минут у неё не осталось никаких сомнений. На старом фотоснимке неизвестный старик сжимал в руке трость, полностью идентичную той, что сейчас пользовалась Петерсон. Это был именно тот самый антикварный костыль.

Не обнаружив в квартире ничего другого достойного внимания, Киряк попросила сотрудников оперативной группы оформить фотографию как вещдок, а сама тем временем поспешно покинула помещение. Однако направилась не в прокуратуру к Ермолаеву, а прямиком к себе домой. Она прекрасно понимала, что, прежде чем озвучивать Константину Львовичу новую версию, ей требуется какое-то время побыть в одиночестве и хорошенько всё обдумать. Сегодняшнее открытие меняло очень многое, внося принципиально новую струю в ход всего расследования.

Ошибиться было нельзя.

Глава 32

Во вторник, 16 ноября 1993 года, рабочий день старшего следователя областной прокуратуры Ермолаева начался в обычном режиме. Если, конечно, не считать того, что час назад он доложил главному прокурору области об успешно проведённом расследовании двух убийств известных в городе криминальных авторитетов. При этом Ермолаев уточнил, что сам убийца, вероятно, имеет тёмное прошлое, если не сказать больше – тот мог оказаться до сих пор не обнаруженным немецким диверсантом времен Великой Отечественной войны.

Подобного расклада главный прокурор области явно никак не ожидал, а потому его реакция оказалась весьма эмоциональной, чего собственно и добивался Константин Львович. И как закономерный результат – старший следователь Ермолаев получил личное указание в кратчайшие сроки довести расследование этого дела до конца. Да не просто довести, а сделать это так, чтобы затем уже их непосредственное, самое высокое начальство в Москве смогло бы по достоинству оценить работу местной прокуратуры.

Константин Львович прекрасно понимал заинтересованность своего шефа. А потому, едва вернувшись к себе кабинет, сразу же засел за изучение засекреченных архивных материалов, копии которых только утром были доставлены фельдъегерской почтовой службой из центрального архива КГБ.