Оттенки алой ночи (СИ)

Всю ночь он провалялся в номере с Майклом, все время чувствуя, как кружится голова, но не позволяя себе поддаться сонливости. Было что-то чарующее в том, чтобы вот так просто лежать в одной постели обнаженным рядом с другим мужчиной, который несколько минут назад разделил с ним оргазм. Общая нега и блаженная слабость. И его хищная улыбка. Кровь на губах.

Джеймс невольно поерзал в постели, крепче сводя ноги и удобнее устраиваясь на боку. Рука, сжимающая подушку, которой юноша все еще отгораживался от любовницы и надоедливых птиц, невольно дрогнула. Хотелось запустить ее под ткань ночной сорочки и еще раз прикоснуться к бледному шраму от укуса, который остался на внутренней стороне бедра. Очень странному шраму. Казалось, крови должно было быть много, и рана от укуса была глубокой. По крайней мере, когда Майкл впился зубами в нежную кожу, на секунду боль была сильной. Но нет. На деле шрам выглядел так, словно ранка уже давным-давно зажила, и теперь на коже был лишь бледный след от зубов.

Клыков.

Он вовсе не болел, но Джеймс не мог понять, почему он так быстро зажил.

Нужно будет спросить об этом у Майкла этой ночью.

Юноша невольно улыбнулся, вновь вспоминая, как мужчина прижимал его к постели, неспешно, сладко целуя и ласково поглаживая его тело, пытаясь расслабить и успокоить. Говорить тогда ни о чем не хотелось — только чувствовать и наслаждаться, словно каждое прикосновение было самым первым в его жизни.

— Джеймс! — подушку рывком потянуло вверх, и юноша не успел отреагировать и удержать свой мягкий щит.

— Прости, дорогая, я… Я просто еще не совсем…

— Боже, что с тобой?! — испуганно спросила Мэри-Энн, откинув подушку на кровать, и села рядом с Джеймсом, обеспокоенно проведя теплой ладонью по его лицу.

— Что? Я в порядке, дорогая, — заверил ее юноша и даже нашел в себе силы улыбнуться, бережно убрав ее руку от своего лица.

— В порядке? Да ты бледный, словно смерть! — строго произнесла женщина, пристально глядя в глаза своего любовника. — Я немедленно вызову для тебя врача.

— Ох, право же, не нужно. Просто дай мне немного поспать, — отмахнулся шотландец и сел в постели. Комната слегка пошатнулась, но быстро встала на место, и легкий приступ головной боли прошел так же скоро, как и появился.

— Нет уж. Вдруг ты подцепил что-то серьезное? Это не похоже на простое переутомление, — не согласилась Мэри-Энн и подтолкнула Джеймса, чтобы он даже не пытался подняться с кровати.

— Ох, правда, не стоит так беспокоиться. Я чувствую себя хорошо, мне просто нужно выпить чаю, — продолжал упираться юноша и снова поднялся, в этот раз успев встать на ноги до того, как Мэри-Энн вновь уложила его обратно. — Видишь? — Джеймс широко улыбнулся и раскинул руки в стороны, демонстрируя, что он в полном порядке.

— Чертов ты упрямец, — фыркнула женщина, поднимаясь на ноги. — Я вызову врача. И ты пройдешь осмотр, ты понял меня? — с нажимом произнесла она, подходя к юному любовнику, и Джеймсу не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. — Прекрасно. И вернись в кровать. А то такое ощущение, что ты сейчас в обморок упадешь.

— С Вашего позволения, миледи, я хотел бы сначала принять душ, — как можно почтительнее попросил юноша и поклонился, чувствуя, как вялость и раздражение сменились легкой игривостью.

— Делай, что хочешь, но из дома не выходи, — сухо произнесла женщина и, подойдя ближе к юноше, легко поцеловала его неподвижные бледные губы, прежде чем выйти из комнаты.

— Угу, — тихо кивнул Джеймс, когда стук ее каблучков уже затих в коридоре. Вот только стоило шотландцу остаться одному, как он осторожно сел на край кровати и тяжело вздохнул. Он не признался в этом Мэри-Энн хотя бы из простого упрямства, но он и правда чувствовал себя ослабшим. Это плохо. К ночи все должно пройти. Обязательно. Жизненно необходимо, чтобы этой ночью он был бодр и полон сил.

— Чай. Мне нужен крепкий чай. И завтрак, — сам себе сказал Джеймс и вновь заставил себя подняться на ноги, непривычно отчетливо чувствуя колючий ворс ковра босыми ногами.

***

Жарко. И где-то был слышен приглушенный звон металла. В воздухе чувствовался запах пота и легкий аромат свежескошенного сена.

— Я уже собрал вещи, — тихо прошептал юноша мягкими алыми губами.

— Не рано ли? Мы выдвигаемся только через пару дней, — с улыбкой ответил Майкл, щурясь от теплых солнечных лучей, пробивающихся через щели сарая.

— Я знаю. И ты… мог бы на это время остаться здесь, — все так же тихо сказал голубоглазый юноша и, словно кот, прикрыл глаза, пока Майкл ласково поглаживал его по щеке, медленно проводил рукой по его мягким темным волосам, в которых запуталась солома.

— Если они узнают…

— Не узнают, — успокоил его Майкл, и юноша снова улыбнулся, заставляя сердце мужчины сорваться на бешеный стук. Его губы были сладкие и мягкие. От них не хотелось отрываться, но Майкл и не собирался, поглаживая обнаженное тело юноши, пока тот, все еще улыбаясь сквозь поцелуй, развел ноги шире и поерзал под обнаженным мужчиной, потираясь о него, крепко обхватывая его руками и не позволяя отстраниться.