Оттенки страсти

А ведь он обещал свозить ее в Китай, чтобы она сама увидела все интеллектуальное богатство и мудрость живущего там народа, показать ей Египет, перед чувственной красотой которого меркнут все остальные красоты мира. А Калифорния с ее первозданной природой, дикими прериями, огромными пространствами неосвоенных земель. Как хорошо было бы побывать там вместе. Ее глаза! Какими чистыми, какими невинными они казались ему! А на деле в них скрывались такие глубины, такие бездны, о которых, скорее всего, она и сама не подозревала. День свадьбы. Испуганная девочка, невинная в своей чистоте, готовящаяся стать женщиной. Невинность! Да! Все в облике Моны свидетельствовало о ее невинности. Покров целомудрия защищал ее надежнее всяких замков и охраны. Ведь целомудрие – это не столько чистота тела, сколько невинность души, разве не так?

Его Мона! Маленькая богиня, нежная, легкая, неуловимая. А потом богиня стала его женой, превратилась в любящую женщину, которой нужны были его внимание, его ласки, его нежность. Безмятежные дни, проведенные в сердечном общении друг с другом, ночи, исполненные особых интимных переживаний и открытий. Куда все это ушло? Питер снова вспомнил брата. Мысль об Алеке подействовала на него, словно холодный душ. Тупая ярость уступила место холодному и трезвому анализу прошлого. Теперь он смотрел на свой брак с Моной уже не глазами мужа, а глазами судьи, которому предстоит вынести окончательный приговор.

Он вдруг вспомнил, как Алек всегда подсмеивался над ним, вышучивал его сдержанность в отношениях с женщинами, уверял, что запретный плод всегда слаще. Да, он, дурак, всегда терпеливо дожидался, когда перед ним распахнут дверь, а вот Алек, тот не ждал. Просто взламывал замок или взбирался в спальню прекрасной дамы через окно по веревочной лестнице. Ведь дамам так нравится галантная бесшабашность.

Смазливое лицо, ладная фигура, учтивые манеры, глаза, горящие страстью и нетерпением, голос, исполненный особого магнетизма. Кто устоит перед таким соблазнителем?

И так ли уж виновата Мона в том, что случилось? Ведь она еще так молода и так неопытна. Конечно же, ей вскружили голову все эти красивые речи, страстные обещания будущих райских наслаждений в золотом саду Эдема. И, само собой, женское тщеславие. Да, она еще почти ребенок и все же уже женщина, которой не могли не польстить ухаживания кавалера, столь искусного в делах обольщения. Именно это невинное на первый взгляд кокетство, чисто женское любопытство узнать, а что же будет дальше, что потом, именно все это вместе и увлекло ее в непроходимые топи людских пороков. Кто бы мог подумать, что его Мона так легко поддастся искушению! Питер почувствовал ноющую боль в груди, словно сердце превратилось в одну кровоточащую рану. В его душе боролись противоречивые чувства, он словно раздвоился. И один Питер жалел Мону и даже порывался вскочить и бежать, чтобы утешить ее. Зато другой, невозмутимо холодный, полный презрения к чужим слабостям, методично суммировал в уме все доказательства неверности жены.

Итак, едва Алек впервые приехал в Тейлси-Корт, как тут же выяснилось, что, оказывается, эти двое уже встречались. Явная радость при встрече, которую ни один даже не попытался скрыть. Да и потом они все время были вместе. Резвились на свежем воздухе, словно дети. Бесконечный смех, шутки, веселые розыгрыши, совместная игра в теннис. Правда, ничего более… При всем желании обвинить жену в чем-то еще он не мог. Разве что она показалась ему несколько странной, когда Алек уехал. Вдруг впала в глубокую задумчивость, сделалась грустна. Отчего?

А эта ее скоропалительная поездка в Лондон! И почему она вернулась так неожиданно быстро? Наверняка они встречались с Алеком. Не этим ли все и объясняется? Отъезд, похожий на поспешное бегство. И она опять примчалась к нему в поисках защиты. Но от чего? Или от кого? И был ли это только страх? А что, если это были угрызения совести? Ужас от содеянного или, напротив, ужас при мысли о возможных последствиях. И почти сразу же он получает письмо от Алека, в котором тот сообщает о своем приезде. Как же она обрадовалась тогда! Питер вспомнил, какой счастливой была Мона, услышав новость. Весь день порхала по дому, словно птичка. Даже пела. Удивительное дело! Его жена пела от счастья, а он даже не обратил на это внимания. Но вечером она вдруг снова стала задумчивой и грустной. Эта резкая смена настроений озадачила его. Помнится, он тогда подошел к ней и увидел в ее глазах слезы.

– Что с тобой, дорогая? – испугался он. – Почему у тебя такой несчастный вид?

– А что такое счастье? – вдруг неожиданно серьезно спросила жена. – Если просто жить – это уже счастье, тогда я счастлива. Если счастье – это любить, познавать мир, чувствовать и переживать, тогда я стремлюсь к такому счастью. Если же это удовлетворенность тем…

– Но ты-то, дорогая, ты довольна?