Отто Шмидт

Таким было начало успешной эвакуации челюскинцев. В самом же лагере на освободившиеся места в бараке, где в основном и проживали улетевшие женщины, быстро вселились новые обитатели. В Москву Кренкель «отстучал» следующее послание:

«…Самолет АНТ-4 под управлением летчика Ляпидевского при летчике-наблюдателе Петрове прилетел из Уэлена к нашему лагерю, спустился на подготовленный нами аэродром и благополучно доставил в Уэлен всех бывших на “Челюскине” женщин и обоих детей… Посадка и подъем были проведены удивительно четко и с пробегом всего на расстоянии в 200 метров. Успех полета т. Ляпидевского тем значительнее, что стоит почти 40-градусный мороз… Удачное начало спасательной операции еще более подняло дух челюскинцев, уверенных во внимании и заботе правительства и всей страны. Глубоко благодарны. Шмидт».

«Подъем духа» понадобился челюскинцам уже в ближайшие сутки: Вставайте! Во-первых, уже пора, а во-вторых, масса новостей», – будил на следующий день П.П. Ширшов. Челюскинцы быстро высунули головы из-под вороха меховых одежд, которыми прикрывались на ночь. Ночью поперек барака прошла трещина, сразу начавшая расходиться в стороны. Все, кто в чем лежал, выскочили наружу. В дверях даже произошла небольшая давка. Некоторые выскочили без сапог. Так как трещина расходилась все же медленно, то строители схватили пилы и перепилили стены.

«Теперь обе половинки барака разъехались на порядочное расстояние.

– Вот так так! Но как хорошо, что вчера женщины и дети улетели. Выбегать ночью на мороз с Кариной и Аллой из ломающегося барака – жуткая вещь.

– Но как же это могло получиться так внезапно, у них ведь ночью имеется дежурный? – задал кто-то вопрос.

– Тут дело получилось путаное, – продолжал рассказывать ПэПэ [Ширшов], – предыдущей ночью тоже шло торошение, и бывший дежурный Киселев всех разбудил. Ну, над ним все днем потешались, обвиняя в излишней осторожности, а то даже в трусости. Этой ночью дежурил Комов. Он то ли не учел обстановки, то ли боялся насмешек, если тревога окажется напрасной. Ну и прохлопал момент…

…После завтрака все были вызваны на работу к бараку. Две половинки его разошлись вдоль трещины метров на двадцать. Разрезанные стены и открытая его внутренность с нарами и столом, на котором были разбросаны вещи, производили впечатление театральной обстановки. Вокруг валялись груды вытащенных вещей, ложки, чайники, поварешки и прочая хозяйственная утварь. Прежде всего, оттащили в сторону один из спасательных вельботов, нависший кормой над трещиной» (1936, с. 160–161).

Помимо жизнеобеспечения лагеря с его повседневной монотонностью, практически ежедневно (исключая непогоду) надо было поддерживать аэродром в рабочем состоянии.

Грубой физической работой в арктической экспедиции не удивишь ни будущего академика, ни матроса с погибшего судна, перед Арктикой все равны. Но порой Арктика, испытывая человеческое терпение, не только обрекает полярника на долгое ожидание, но и лишает его возможности активной деятельности, заставляя темнотой в разгар полярной ночи или буйством метелей отсиживаться в тесном жилье. Известно, что безделье почти всегда опасно для зимовщиков, порождая духовную апатию и равнодушие к происходящему, чего не было в лагере Шмидта – в значительной мере благодаря его руководителю.

В марте авиабаза спасателей была перенесена на мыс Ванкарем. Заведущий скромной факторией Г.Т. Кривдун, к своему удивлению, неожиданно оказался в центре событий. Теперь вместо привычных торговых операций с местными охотниками-чукчами ему предстояло обеспечить сохранность многочисленных металлических бочек с бензином и маслом, которые доставлялись на мобилизованных чукотских собачьих упряжках из бухты Провидения. А в дальнейшем ему придется принимать и отправлять самих челюскинцев, гарантировав хотя бы минимум жизнеобеспечения.