Отторжение

В течение дня я испытала нашествие всевозможных специалистов, каких ещё не встречала в борделе. Первой явилась здоровенная турчанка-массажистка и отдубасила меня так, что потом пришлось долго приходить в себя. Голова у меня кружилась, ноги подгибались. Не успела убраться массажистка, как постучал парикмахер. После него явился дизайнер по драгоценностям, потом — гримёр и косметолог.

Я надела чёрную кружевную грацию на косточках. К ней — чулки, тоже чёрные. Освежало ансамбль розовое платье с открытой спиной и разрезом сзади. Оно же позволяла бриллиантам, нанизанным на меня, сиять и искриться, очаровывая окружающих. Туфли надела под стать туалету — на тонком каблуке, с тремя ремешками, своей любимой фирмы «Марко Пицци».

Охранник Джеват набросил на мои плечи легчайшую шубу из голубой норки, так как на улице было холодно. Я почему-то думала, что на юге зимы не бывает. На самом же деле, с каждым днём заметнее становилось её приближение. Меня знобило уже несколько часов подряд — то ли от сквозняка, то ли от волнения.

Обычно, при выезде по вызовам девочки не видели друг друга. Они пересекали пустые холлы в сопровождении охранников, спускались вниз на лифтах и рассаживались по автомобилям. Так случилось и сейчас. Только, в отличие от прежних кожаных курток, мои спутники нарядились в чёрные костюмы и белые рубашки. Меня запихали в «мерс», за рулём которого сидел непривычно расфуфыренный Мелих.

Мы тронулись с места, и привычно завиляли по узким улочкам Стамбула. Ехали мимо запертых на ночь мелких лавчонок и сияющих витрин магазинов. Охранники курили сигареты через японские мундштуки со сменными фильтрами. Я тоже попросила покурить, и мне разрешили. Джеват, Хикмет и Мелих, против обыкновения, молчали, проникнувшись важностью момента.

Я на какое-то время выключилась — так устала от этой суеты. На сей раз меня никто не колол — организм отказал сам. Когда я пришла в себя, то увидела, что Стамбул давно остался в прошлом. Лимузин нёсся по шоссе над морем. Значит, клиент живёт не в городе. Возможно, он имеет виллу на побережье. А дальше в голову полезли глупости. Я не заправила постель, оставила беспорядок в ванной…

А вдруг я к Сулейману больше не вернусь — всё может быть. И тогда наплевать — горничные приберутся в номере. Туда сразу же поселят новую девочку. На мой робкий вопрос, куда мы едем, Джеват ответил, что в сторону Измита, по берегу Мраморного моря. Конечный пункт нашего путешествия — курортный район Анатолийская Ривьера. Это у Измитского залива. В темноте я чудом сумела заметить, что берега обрываются вниз, а там клокочут волны. Вокруг громоздились отвесные скалы, нахлёстанные ветром и дождём.

«Мерс» резко свернул налево, поехал по широкой алее, усаженной кипарисами. Точно так же, как и во Владике, скрипел под шинами красный песок. В свете фар я заметила двух встречающих охранников — высоких, тонких, молодых. Интересно, куда я попала? Когда Мелих выскочил из автомобиля и открыл передо мной дверцу, я убедилась, что была права. Этим ребятам оказалось лет по двадцать пять, не больше.

Они были похожи на диких прекрасных зверей в своей чёрной форме. Казалось, что их гибкие торсы можно завязать узлом. Мои турки в сравнении с ними выглядели неуклюжими кубышками. В моем сердце трепыхнулась жалостливая нежность к охранникам и шофёру. Лица у парней были холёными и надменными. Каждый имел под курткой по автомату «узи». В темноте бегала огромная собака, как будто сделанная из верёвок. Впрочем, хуже уже не будет.

На рукавах молодых охранников я заметила зелёные нашивки. Один из них сказал несколько слов Хикмету на ухо. Тот сразу обратился ко мне.

— Яха, мы втроём едем в ресторан, тут недалеко. Утром заберём тебя, не волнуйся. Они гарантируют вежливое обращение. Их слово твёрдое, мы знаем.

Охранников и водителя словно подменили. Они, как заведённые, кивали после каждого слова стройных мальчиков. Потом, забравшись в наш «мерс», отбыли в Намит. Я осталась в обществе парней, потрясающих воображение тёмной загадочностью и сдерживаемой силой.

Тот, что стоял ближе, подошёл ко мне и задал вопрос по-турецки. Я и так плохо понимала этот язык, а тут уж и совсем поглупела. Набрав в себя побольше воздуха, я решилась на первый шаг.

— Вы говорите по-русски? Рюс, рашен…

— Тебя как зовут? — с лёгким кавказским акцентом спросил тот же парень.

Я едва снова не упала в обморок. Мне почудилось, что от охранника пахнет прекрасной туалетной водой и крепким ароматным табаком. У него были карие глаза, сросшиеся на переносице брови, горбатый нос. После турецких чужеземцев он показался мне родным — почти братом.

— Оксана, — машинально отозвалась я, забыв и о Дайане, и о Яхе.

А вдруг он подсадной — от Косарева? Ладно, слово сказано, дело сделано. Теперь уже на всё плевать. Да, это кавказцы. Но кто именно? Я не настолько хорошо в этом разбираюсь, чтобы точно определить.

— Оксана? Украинка? — удивился другой парень, подходя ближе.

Он был очень похож на первого, но светлый, рыжеватый.