Отцы ваши – где они? Да и пророки, будут ли они вечно жить?

– Думаю, вам придется меня бросить здесь.

– Нет. Я не считаю, что так было задумано. По-моему, закончиться все должно так, что мы с вами уезжаем вместе – прочь отсюда. Не понимаю, как это может быть иначе. То есть, так я этого не планировал; я думал, что уеду отсюда один. Но потом тут оказались вы, на берегу, каждый день одна, такой луч света. И я знал, что совпадением это быть не может. Хоть раз в моей жизни появилась логика – и упорядоченная череда событий, одно ведет к другому, и всякий раз, как у меня возникал замысел, он воплощался. Я хотел астронавта – и нашел его. Хотел конгрессмена – и нашел его. А легавый… То есть, это не могла быть случайность. Не могло оно случиться наобум, особенно с учетом того, что в конце всего я отыскал вас. Я же вас даже не искал. Я не знал, что хочу вас, но теперь все это так очевидно – оно вело вот к этому, к нам. Теперь нам надо это лишь завершить.

– Не нам.

– Да, нам.

– Похоже, вы правы, что вам скоро нужно уходить. Иначе вас поймают, а вероятнее – убьют. Но вам придется уходить без меня. Если получится сбежать, напишете мне письмо. Так и сможем начать заново.

– Нет. Я так не хочу.

– Прошу вас.

– Нет. Не знаю, как мне вас убедить, но так должно стать. Это должно стать сейчас. От этого все зависит.

– Или что?

– Или я не знаю.

– Видите, вот теперь вы меня пугаете.

– Я думал, вы поймете.

– Я не понимаю. Я не вписываюсь ни в какой ваш причудливый план.

– Это не мой план. Это план и точка.

– Нет. Нет. Это ваш план. Вы все это сделали. Сами. Это преступное поведение.

– Вы же сами знаете, что это неправда. Преступно то, что я взял вас за руку?

– Вы преступник потому, что похитили меня и поместили сюда, и приковали вот к этому, чем бы оно ни было.

– Я думаю, это упор для орудия. В каждом их этих строений такой есть. Невероятно крепкие.

– Мне плевать!

– Но вы же остановились и заговорили со мной. Вы улыбались определенным образом.

– На том пляже никого нет. На нем никогда никого не бывает. Вы единственный человек на много миль вокруг. И я с вами заговорила. Все, что сверх этого, – плод вашего воображения.

– Но почему я не мог ожидать, что вы заинтересуетесь мною?

– Не знаю. Просто не заинтересовалась. А теперь поглядите на себя. Осмелилась бы предположить, что я проявила неплохой здравый смысл.

– Но почему ж еще мне тут оказываться? Почему вы тут оказались? На секунду во всем этом был смысл. Это край континента, и мы на нем одни.

– Точно. И даже в тот первый день я заметила у вас в глазах что-то острое и отчаянное, и то, что вы сейчас держите меня прикованной в армейской казарме, отвечает на ваш же собственный вопрос, верно?

– Вы никак всего этого не могли знать в первый день.

– Знала ли я, что вы похищаете людей? Нет. Вы правы, такого я и вообразить не могла. Но и тогда очень сильно казалось, что голову вам привинтили на оборот туже, чем следовало.

– Постойте. Вы второй человек, который мне так говорит. Конгрессмен тоже это сказал.

– Какой конгрессмен?

– Тот, что у меня сидит в нескольких зданиях отсюда.

– Не убивайте меня, пожалуйста.

– Не буду. Я пока никому ничем не повредил. Господи, Сэра, я же астронавту не причинил вреда и вам не сделаю больно. Что ей больно, говорит только моя мама, но она вечно чем-то недовольна.

– Просто невероятно, что я здесь.

– Я же говорил, все могло было быть иначе. И еще не слишком поздно.

– Не слишком поздно для чего? Чтобы мы с вами влюбились друг в дружку?

– Не обязательно сразу.

– Ну конечно.

– Вы считаете, что у меня голова слишком туго привинчена. Что это значит?

– Не стоит.

– Пожалуйста. Вам просто надо со мной поговорить. Я уже тут как бы впадаю в отчаяние. Не хочу вам угрожать, но мне пришлось так поступать с другими, а я уже устал от угроз.

– Вы устали от угроз.

– Просто допустите, что я вам пригрозил, и лучше будет, если вы станете отвечать на мои вопросы. Почему вы считаете, что голова у меня привинчена на один оборот туже, чем надо? Что это значит?

– Это значит, что вам в череп вложили способный мозг, а потом закрыли его крышкой и завинтили ее на один оборот туже, чем следовало. От этого бывают скверные последствия. На ум приходят истории об аспирантах, которые суют своих коллег в расщелины, стреляют в профессоров, о таком вот. О людях вроде вас. Умных, но чокнутых. На один оборот туже, чем надо.

– Почему я в этом виноват?

– Почему вы в этом не виноваты?

– Вы понятия не имеете, что они со мной сделали.

– Мне глубоко наплевать, что с вами сделали. Не плевать мне на то, что вы сделали со мной. Что вы сделали со всеми остальными.

– Я никому не навредил. Конгрессмен здесь уже несколько дней, и с ним все прекрасно. У него вообще-то все здорово. Он единственный, кто хоть как-то приблизился к тому, чтобы выполнить данное мне обещание. Я думал, это вы сделаете по-настоящему – поступите как-то по правде и чисто. И, глядя на вас сейчас, я продолжаю считать, что вы б могли. Я столько всего усвоил, что знаю – я мог бы обращаться с вами хорошо. Вы бы жили со мной почтенной жизнью. Я бы всегда был вам верен.