Отвага

Наверное, меч Петра – самый главный символ власти. Он бы тоже торжественно переходил от монарха к монарху, если бы не был утрачен на несколько столетий. С его помощью возникло заклятие. Им очертили магический круг. Возможно ли изгнать злую магию тем же мечом? Единственный способ узнать – попробовать самому. Жакар вдел меч во вторую петлю. Перевязь и два знаменитых клинка. Переливались рубины и другие драгоценные камни, сверкали серебристые галуны. Мушкетер в парадной форме, да и только! Нечто подобное Манфред видел прежде единственный раз в жизни: Тибо в день гибели. А теперь его убийца нарядился точно так же… Однако пофилософствовать вдоволь не удалось. Отворилась дверь, и вошел Наймит с сияющим скипетром. Затем новая неожиданность:

– Манфред, возьмите скипетр.

Прежний мажордом никогда не прикасался к эбеновому жезлу с серебряными кольцами, никогда не видел вблизи нефритовую лисичку. Не удалось и умилиться, потому что Жакар поспешно начал объяснять, как открыть сокровищницу.

– Найдите на барельефе пастушку возле цветущей вишни. Дерните за оборку чепца, появится ручка, крутаните ее, тучный барашек сдвинется, и вы увидите замочную скважину. Только не спрашивайте меня, почему мой брат терял время даром, забавляясь с такими игрушками. Ключ в скипетре, Манфред. Нужно лишь отвинтить лисичку. Понятно?

– Да, сир, – покорно кивнул Манфред, стараясь разобраться в барашках, оборках и ручках.

– Браво! Так принесите же мне корону! Немедленно.

Как только Манфред ушел, Жакар тоже направился к двери.

– Осмелюсь вас спросить, сир, куда вы направляетесь?

– К королеве, Наймит.

– Понятно. Ну а затем, ваше величество?

– Кто вам сказал, что я собираюсь куда-то еще?

– Ваши приготовления, сир.

– Ждите здесь, никуда не отлучайтесь, – вместо ответа распорядился король.

Жакар двинулся по коридору в сопровождении стражи. Наймит, вопреки приказу, не стал ждать в курительной, а рискнул разбудить Эсме. Никто не охранял комнаты прислуги, так что он прошел незамеченным. Ему повезло еще раз: он выбрал нужную дверь. Тихонько постучал, и через несколько долгих, как вечность, минут перед ним появилась посыльная в старой просторной рубашке, босая. У Наймита сердце зашлось от нежности.

Что на самом деле привлекало его в этой девушке, абсолютно ни в чем на него не похожей? Что общего у всадницы в потертых штанах и болотных сапогах с философом в жилете с золотым узором, вышитым по его рисунку? У прямой и честной натуры без мудрости и лукавства – с утонченным ценителем всяческих изысков и хитросплетений, который наслаждался каждым их оттенком? У непосредственной, впечатлительной, импульсивной чревоугодницы – со сдержанным, осторожным стратегом и тактиком, аскетом, умеренным в пище? Ничего общего у них нет. Это очевидно. Поэтому они идеально дополняли друг друга. Проклятие. Необходимо вернуться к спасительной логике: пункты один, два и три. Наймит кратко сообщил Эсме, что назревают важные события.

– Какие? – спросила она, протирая глаза спросонья.

Но тот уже исчез, не желая разгневать Жакара самовольной отлучкой.

В темно-синем будуаре Виктории короля встретил доктор Рикар.

– Вы пришли узнать новости о состоянии королевы, сир? – спросил врач, ошеломленный парадным облачением.

– Нет, Рикар, я пришел сообщить королеве новости о себе.

Король бесцеремонно отстранил его и вошел в спальню. Виктория при появлении мужа так удивилась, что забыла о боли. Жакар резким кивком отослал горничную и закрыл дверь. Долгие месяцы король с королевой не оставались наедине, сейчас они виделись в последний раз. У королевы пламенели щеки, лоб блестел от пота, пышная грудь вываливалась из кружева рубашки. Прежними остались лишь непослушные рыжие волосы и яркие глаза цвета морской волны. Казалось, король явился во всем великолепии, чтоб объявить войну. Но он не вынул меча из ножен и готовился произнести слова примирения. Его потери невозвратимы, и Викторию уже не вернешь. Зато он мог с ней проститься. Со счастливым воспоминанием, с лучшей частью жизни.

– Я тебя любил всем сердцем, – сказал он.

Повернулся и вышел.

77

Нескончаемая ночь уступила место самому длинному дню в году. Жакар предпочел бы уехать под покровом темноты, но летом на севере светает так рано! К тому же Манфред не сразу открыл сокровищницу и с трудом отыскал корону среди несметных богатств и невиданных драгоценностей. А когда все-таки нашел, в канцелярию забрел герцог Инферналь в зеленом бархатном халате. Он страдал бессонницей и хотел утешиться, заново подсчитав проценты от знаменитого государственного займа. Увидел Манфреда посреди диадем и золотых чаш и едва не отправил беднягу к колбаснику. В общем, когда Жакар возложил себе на голову корону, завершив торжественное облачение, запела первая птица.