Отвергнутая невеста генерала драконов (СИ)

— Отвар тот от головных болей, верно? — продолжил то ли спрашивать, то ли мягко допрашивать Брек.

— Да, — я быстро кивнула и, отпустив руку мальца, положила ладонь ему на лоб. — Спадает жар. Скоро успокоится. С утра проверь его в первую очередь. Плохо, если он еще в той грязи простуду сильную поймал. Это его мать? — я перевела взгляд на спящую на полу женщину.

— Ага, — Брек кивнул, не взглянув на матрас перед собой. — Я ее опоил сильнодействующим снотворным отваром. До утра не шелохнется. И как давно ты видишь призрак брата, Рьяна? Он ведь появился не сразу.

Я снова напряглась. Мне казалось я сумела увести разговор в сторону, а выходит, что нет.

— Это неважно, — попыталась отмахнуться.

Присев, я опустила одно колено на пол и прикоснулась к ладони женщины. Она действительно очень крепко спала.

— Важно в действительности, — жрец устало потер лицо рукой. — Я для тебя незнакомец, фера, завтра или послезавтра мы соберем новый обоз, и я уеду и, возможно, мы долго еще не увидимся. Этот разговор сотрется в памяти. Но даже если и нет, он останется между нами. Давно ли ты видишь брата?

Тяжело вздохнув, я покосилась на мужчину с черной повязкой на глазу. Он улыбнулся, так открыто, располагающе. В душе что-то сжалось в комочек. Брек будто взглядом прикоснулся к чему-то давно забытому, спрятанному от чужих, но все еще терзающему.

— Нет, не так уж и давно. Раньше он только снился, — неуверенно произнесла, чувствуя, словно кто-то руку запустил в душу.

— Только тебе? — потянувшись, Брек взял большую деревянную кружку и отпил.

— Филлии тоже, — отпустив руку женщины, я просто уселась на пол и оперлась спиной о стену. — Она не любит об этом говорить. Тяжело далась ей потеря отца и матери. Особенно отца.

— А тебе? — он приподнял бровь.

Я отвернулась.

— Знаешь, фера, души умерших обычно что-то удерживает в этом мире. Гнев, злость, но чаще всего месть. Так за что брат злится, или ему есть за что мстить? Что ты такое ему сделала при жизни? Не давала на свидания бегать? Или всю любовь родителей забрала, оставив его ни с чем? — он вроде и шутил, но взгляд.

У меня невольно навернулись на глаза слезы. Качнув головой, я закрыла лицо руками, ощущая жуткий стыд перед этим огромным мужчиной.

— За что он мстит, Рьяна?

— Ему не за что мне мстить! Он всегда был любимым сыном. Его мнение всегда учитывалось. Гордость матери. Она так любила Филлию, потому что она его дочь. А я... Мне не доставалось ее любви.

Слеза медленно скатилась по моей щеке.

— Может, ты что-то не можешь ему простить? — этот вопрос словно кнутом стегнул по без того кровоточащему сердцу.

— Да, не могу, — выдохнула и запустила ладонь в волосы. — Не могу простить того, что он бросил меня одну. Я... я тогда совершила первый оборот. Мне было так страшно. Папы уже не было, мамы... тоже. Разрывая очередную глотку, я оборачивалась на Максена. Он в тот момент был для меня всем. Надеждой, что все еще может быть хорошо. Что я все еще не одна. У меня есть большой брат, и он позаботится обо мне и Филлии. Он не бросит. Утешит и прижмет к себе. Нужно только сражаться. Нужно убивать врагов, чтобы ему было проще спастись. Я верила... Верила, что он выживет. Не бросит, не оставит. Никогда не оставит одну на этой страшной дороге... Никогда. Он ведь мой брат... Я не была готова взрослеть. Не была. Я все оборачивалась на него... А он...

Слезы градом полились по лицу. Я больше не могла выдавить из себя ни слова. Словно нарыв в душе внезапно вскрыли и выпустили все, что в нем копилось годами.

— Он предал? — тихо спросил Брек.

— Он позволил им себя убить, зная, что у меня хватит сил добить последних. Он бросил нас, ради своей Линнель. Ее убили первой, и он решил, что уйдет вслед за ней. Ему было все равно, как буду жить я. Как я смогу одна управлять этим фьефом. Как потяну Филлию. Я же сама была еще ребенком! Он даже возможность оплакать родителей у меня забрал. Я стояла там над разрытыми могилами и не могла даже заплакать, потому что Филлия смотрела на меня такими испуганными глазами. Я должна была держаться. Делать вид, что мне не больно. Что я сильная. Все смотрели на меня, будто ждали рыданий. Как стервятники дергали меня вопросами. А я хотела убежать в свою комнату открыть деревянный домик и достать куклы. Я хотела снова стать ребенком в коротких платьицах. Максен предал меня! Забрал детство. Забрал возможность плакать, потому что мне нельзя. Я фера! Я должна быть как глыба льда. Должна убивать наравне с мужчинами, смотреть на кровь, на разорванные тела и не поддаваться эмоциям. Максену не за что мне мстить. Не за что злиться на меня. Я вырастила его дочь, позволила ей быть ребенком. Сохранила ее детство. Тряслась над ним, скупая куклы, наряды. Все лишь бы она улыбалась и никогда больше не спрашивала, где ее папа. Потому что папа предал. И я, и Филлия были столь несущественны для него... Не та причина, чтобы жить.

Резкими движениями стерев с лица слезы, взглянула на жреца.

— Если кому скажешь Брек о том, что услышал, добра от меня не жди.