Отвергнутый дар

– Девонька, тебе тридцать. Кто по возрасту подходит, все заняты. А если в разводе, то либо пьяницы, либо лентяи, либо уж с очень дурным характером, а тебе такие не нужны.

– Да, вы правы. Только не уводила я его. Я даже не знала, что у него кто-то есть.

– А если б знала, неужели ушла бы в сторону?

Нина задумалась. Наверное, если б были дети, тогда да. В остальных случаях вряд ли. Потому что любовь прощает если не все, то многое! А у них с Романом была именно любовь…

– Можешь не отвечать, – улыбнулась Ванда.

– Да, возможно, это нехорошо, рушить чью-то личную жизнь, пусть даже не намеренно. Но желать кому-то смерти еще хуже. Как эта женщина могла пойти на такое?

– Не в себе она. Простить ее надо. Ибо саму себя наказывает. Ты пойми, такие вещи даром не проходят. Все к ней вернется. Вся злоба ее. А хуже, если не к ней, а к детям ее. Не думают люди, когда зло творят, о возмездии.

Ванда покачала головой. Затем постучала пальцем по одной из карт.

– Еще кто-то тебе зла желает. Над тобой будто два дамоклова меча занесены. Так что остерегайся. Ночами одна не ходи, в незнакомые машины не садись. Поняла?

Нина, сглотнув ком, кивнула.

– А теперь иди, – сказала Ванда. – Дела у меня. А ты постоянно меня от них отвлекаешь.

– Извините.

– Да чего уж теперь… Сама я виновата. Надо было сразу от тебя отказаться. С первого взгляда ж поняла, сложная ты. Проблемная. Но деньги нужны, ничего не поделаешь. Дочка родила рано, да больного мальчишку. Вот и обеспечиваю их.

– И чей же кармический долг ребенок возвращает?

Ванда только тяжело вздохнула, но отвечать не стала.

Выйдя из подъезда, Нина направилась к метро. Она ничего не видела вокруг, думала и думала о том, кто, кроме Марты, мог желать ей смерти. А потом вспоминала свой последний сон. В нем она видела женщину, похожую на себя. Только выглядела та несовременно. Была одета в сарафан, на голове платок. Женщина сидела на завалинке их деревенского дома, гладила черную кошку и что-то говорила. Слов Нина не слышала. Только понимала, что предостерегает ее женщина от чего-то и все ей за спину показывает. Как будто намекает: оглянись, узри опасность.

Как раз в тот момент, когда Нине вспомнился сон, она услышала возмущенный возглас:

– Эй, тебе жить надоело? Не видишь, что ли? Красный!

Она отошла от перехода и присела на скамеечку автобусной остановки. Ей нужно успокоиться, а потом уж дорогу переходить.

Тут зазвонил телефон. Номер определился незнакомый. Нина поднесла мобильный к уху.

– Алло.

– Здравствуйте, Нина.

– Здравствуйте. Кто это?

– Это Влад Карский. Помните меня?

– Да, конечно. Виделись на похоронах Василия.

– Могу я попросить вас о встрече?

– Зачем я вам нужна?

– Вообще-то скорее я нужен вам.

– Не поняла.

– Вам угрожает опасность.

«И этот туда же!» – подумала Нина устало. Влад продолжал:

– Я еще на кладбище увидел над вами нечто вроде тени. Но не придал этому значения. А потом вспомнил, что такая же появилась над Василием незадолго до смерти. Тогда я, заметив ее, подумал, что тот просто очень много взял на себя чужой беды. Но теперь понимаю, что ошибался.

– И что вы намерены сделать, когда мы встретимся?

– Я просканирую вас. И может быть, пойму, от кого исходит опасность.

– Когда вы предлагаете встретиться?

– Чем скорее, тем лучше. Сами понимаете…

– Да, понимаю. Я работу закончила, так что свободна. Скажите, куда подъехать.

– Я живу за городом. Но электрички ходят каждые полчаса, а на платформе вас встречу или я сам, или мой ассистент.

– Хорошо.

– Вы будете одна?

– А это важно?

– Просто не хотелось бы, чтоб нам кто-то помешал. А обратно в Москву мы вас отвезем на машине.

– Я буду одна.

Влад сообщил название станции, на которой надлежало выйти, посоветовал сесть в последний вагон и отсоединился. Нина встала со скамейки и направилась к переходу, на ходу набирая номер Ромы. Она должна сообщить ему о том, что и сегодня вряд ли сможет к нему приехать.

Глава 4

Энгельс не спал. Другие задержанные только тем и занимались, что дрыхли. А Славин не мог даже задремать. И мешали ему не столько шум, свет, запахи, неудобство спального места, ноющее колено, сколько мысли. Они не давали ему покоя.

Славин прокручивал в уме одно и то же десятки, сотни раз. То он думал, что сходит с ума и на самом деле сотворил то, в чем его подозревают, а потом забыл об этом. То гнал от себя эти мысли. Он до конца не мог поверить в то, что способен на убийство. И тогда начинал размышлять о том, кто мог ТАК его подставить. И зачем?

Лязгнула дверь камеры, и послышался крик:

– Славин, на выход!

Энгельс поднялся. Прошел к двери. Дал застегнуть на запястьях наручники.

Его провели в уже знакомое помещение. Энгельс ожидал увидеть своего адвоката. Больше-то к нему никто прийти не мог. Но его ждал сюрприз!

– Акимин? – ошарашенно протянул Энгельс. – Как вы тут оказались?

– Вот решил вас проведать.

– Но как вас ко мне пустили?

– Воспользовался своими связями.

Славин опустился на стул и вопросительно посмотрел на Акимина.

– Я не верю в вашу виновность, – сказал тот.