Отверженная

Стоило Лилиане подойти ближе к восстановленному и безукоризненно отремонтированному Дому Вессов, вокруг снова начали собираться вороны.

«Кто это сделал? И кто же дал позволение на этакое… осквернение… символа моей гибели?»

Разумеется, ее отчаяние вовсе не развеялось без следа, но сиюминутное любопытство на время заставило его отступить, и Лилиана вполне сознательно радовалась предлогу занять мысли чем-то иным.

«Иди… Разберись, в чем тут дело… Шевелись…»

От усадьбы явственно веяло магической силой, но в точности опознать ее Лилиана не могла.

«Еще загадка…»

Духи Онакке в Кольчужной Завесе вновь ожили, возобновили посулы:

Выпусти нас, Сосуд, дай нам волю. Мы покараем всех незваных гостей, как покарали тех, на Равнике…

«Нет… не надо об этом…»

В тот же миг весь стыд, все чувство вины, все отвращение к самой себе воротились, нахлынули волной, накрыли Лилиану с головой. А ведь она никогда прежде не погрязала в подобных чувствах надолго. Сказать откровенно, она вовсе не тратила на них времени.

«Теперь же они заслоняют собой все остальное…»

Опустить руки, сдаться, стать сосудом Завесы и ее духов – нет, не ради наказания незваных гостей, но просто с тем, чтобы сложить с себя всю ответственность за дальнейшую жизнь – все это по-прежнему казалось весьма соблазнительным.

«Вряд ли они сумеют натворить большего зла…»

– Миледи, – донесся глухой шепот из мрака.

«А это еще кто?»

Обернувшись, Лилиана увидела какую-то старуху, машущую ей из рощицы гибнущих голых деревьев.

– Миледи, послушай…

«Женщина. Просто женщина…»

Снова отвлекшись от самобичевания, Лилиана свернула к рощице и подошла ближе. Одета старуха была по-крестьянски, однако на шее ее блестел массивный золотой ошейник.

– Кто ты такая, чтоб я тебя слушала? – надменно заговорила Лилиана – просто ради проверки, способна ли еще поддерживать этакую личину.

«Безнадежное, безнадежное тщеславие…»

– Меня зовут Кариной, миледи. Кариной Темуа. И я хочу лишь помочь, спасти тебя. Не подходи к этой усадьбе ближе, молю тебя, дитя мое.

При первых же ее словах золотой ошейник замерцал, и чем дальше говорила старуха, тем ярче он светился. Несмотря на ночную прохладу, в лицо Лилианы дохнуло волной жара. Ошейник обжег Карине горло, но та, страдальчески сморщившись, преодолела боль и продолжила предостережение:

– Там, дальше, опасно, юная странница. Беги поскорей, пока не попалась в руки моей госпоже, хозяйке этого дома.

Указав на усадьбу, Карина сдавленно вскрикнула от боли и рухнула на колени. Ноздри Лилианы защекотал запах паленого мяса.

«Нет. Прекрати. Не нужно мне этой услуги. Большей тяжести мне не выдержать…»

Едва ли не ожидавшая, что старуха вот-вот, на ее глазах, вспыхнет и обратится в пепел, Лилиана мало-помалу начала злиться и ухватилась за это чувство, как утопающий за соломинку. Помрачнев с виду, она опустилась рядом с Кариной на колени и повелительно спросила:

– Кто твоя госпожа?

«Дай же мне цель…»

Карина Темуа замотала головой, жадно хватая ртом воздух.

«Дай же мне цель…»

– Скажи мне немедля, мадам Темуа. Кто она, хозяйка Дома Вессов?

«Дай. Же. Мне. Цель!»

– Она – воротившееся Проклятие, дитя мое, – из последних сил выдохнула Карина. – Та самая, всем ненавистная Лилиана Весс.

Часть вторая. Охотники

Глава двадцать седьмая. Крыса

Какую-то секунду – даже долю секунды – накрепко зажмурившей глаза Крысе казалось, будто все это не так уж скверно, однако еще долю секунды спустя жизнь разом переменилась.