Отверженные

Фошлеван, обращаясь больше к самому себе, чем к Жану Вальжану, забормотал:

- Меня еще одна вещь беспокоит. Я ей сказал, что наложу туда земли. Но мне кажется, что земля в гробу вместо тела... Нет, тут не обманешь, ничего не выйдет, она будет передвигаться, пересыпаться. Носильщики это почувствуют. Понимаете, дядюшка Мадлен, начальство непременно догадается.

Жан Вальжан пристально поглядел на него и подумал, что он бредит.

Фошлеван продолжал:

- Но как же вам, дья... шут побери, выйти отсюда? Главное, все это надо уладить до завтрашнего дня! Как раз завтра мне ведено привести вас. Настоятельница будет ждать.

И тут он объяснил Жану Вальжану, что это награда за услугу, которую он, Фошлеван, оказывал общине: что в круг его обязанностей входит участие в похоронах, что он заколачивает гробы и помогает могильщику на кладбище; что умершая сегодня утром монахиня завещала положить ее в гроб, который при жизни служил ей ложем, и похоронить в склепе под алтарем молельни; что это воспрещено полицейскими правилами, но усопшая принадлежала к того рода праведницам, предсмертной просьбе которых перечить нельзя; что поэтому настоятельница и другие монахини хотят исполнить волю усопшей; что тем хуже для правительства; что он, Фошлеван, заколотит гроб в келье, поднимет в молельне плиту и опустит усопшую в склеп; что в благодарность настоятельница согласна принять в монастырь его брата садовником, а племянницу -воспитанницей; что его брат - это г-н Мадлен, а племянница - Козетта; что настоятельница приказала привести к ней брата завтра вечером, после мнимых похорон на кладбище; что он не может привести в монастырь г-на Мадлена, если тот уже находится внутри монастыря, что в этом заключается первое затруднение, что, наконец, есть и другое затруднение -пустой гроб.

- Какой такой пустой гроб? - спросил Жан Вальжан.

- Казенный гроб.

- Почему гроб? И почему казенный?

- Умирает монахиня. Приходит врач из мэрии и говорит: "Монахиня умерла". Градоначальство присылает гроб. Завтра оно присылает катафалк и факельщиков, чтобы взять гроб и отвезти на кладбище. Факельщики придут, поднимут гроб, а внутри - ничего.

- Так положите в него что-нибудь.

- Покойника? Его у меня нет.

- Нет, не покойника.

- А кого?

- Живого.

- Какого живого?

- Меня, - сказал Жан Вальжан.

Фошлеван вскочил так стремительно, словно под его стулом взорвалась петарда.

- Вас?

- А почему бы и нет?

Жан Вальжан улыбнулся одной из своих редких улыбок, напоминавшей солнечный луч на зимнем небе.

- Помните, Фошлеван, вы сказали: "Мать Распятие скончалась", а я добавил: "А дядюшка Мадлен погребен". Так оно и будет.

- Ну, ну, вы шутите, вы это не серьезно говорите!

- Вполне серьезно Выйти отсюда надо?

- Конечно.

- Говорил я вам, чтобы вы нашли корзину с чехлом и для меня?

- Ну, говорили.

- Корзина будет сосновая, а чехол из черного сукна.

- Во-первых, из белого сукна. Монахинь хоронят в белом.

- Пусть будет белое.

- Вы не похожи на других людей, дядюшка Мадлен.

Увидеть, как игра воображения, являющаяся примером дикарской, смелой изобретательности каторги, возникает среди окружающей его мирной обстановки и посягает на то, что он именовал "житьем-бытьем монастырским", было для Фошлевана так же необычно, как для прохожего увидеть морскую чайку, вылавливающую рыбу из канавы на улице Сен -Дени.

- Все дело в том, чтобы выйти отсюда незамеченным, - продолжал Жан Вальжан. - Вот вам и способ. Но только сообщите мне все подробности. Как это происходит? Где гроб?

- Пустой гроб?

- Да.

- Внизу, в комнате, которую называют покойницкой. Он стоит на двух подставках и накрыт погребальным покровом.

- Длина гроба?

- Шесть футов.

- А какая она, эта покойницкая?

- Комната в нижнем этаже; в ней есть окно с решеткой, - оно выходит в сад и закрывается снаружи ставнями, - и две двери: одна - в монастырь, другая - в церковь.

- В какую церковь?

- В церковь, что на этой улице, в общую церковь.

- У вас есть ключи от этих двух дверей?

- Нет. У меня ключ от двери в монастырь, а ключ от двери в церковь у привратника.

- А когда привратник отворяет эту дверь?

- Когда факельщики приходят за гробом. Как вынесет гроб, дверь сейчас же запирается.

- А кто заколачивает гроб?

- Я.

- Кто накрывает его покровом?

- Я.

- Вы бываете один в это время?

- Никто, кроме врача, не может войти в покойницкую. Это даже на стене написано.

- Могли бы вы ночью, когда все в обители уснут, спрятать меня в этой комнате?

- Нет. Но я могу вас спрятать в темной каморке рядом с покойницкой, -я там держу мой инструмент для погребения, я за ней присматриваю, и у меня есть ключ от нее.

- В котором часу приедет завтра катафалк за гробом?

- В три часа пополудни. Хоронят на кладбище Вожирар, когда свечереет. Кладбище довольно далеко отсюда.

- Я спрячусь в вашей каморке с инструментом на всю ночь и на все утро. Но как быть с едой? Ведь я проголодаюсь.

- Я вам что-нибудь принесу.

- Вы могли бы прийти заколотить меня в гроб часа в два ночи.

Фошлеван отшатнулся и хрустнул пальцами.

- Это невозможно!

- Э, невелик труд - взять молоток и вбить несколько гвоздей в доски!