Ответ Империи

Навстречу Виктору спускалась женщина немного старше тридцати, в мягком длиннополом брючном костюме в стиле корнуолл, из твида табачного цвета, со свободным блейзером, высокий воротник которого был прикрыт небрежно повязанным красно-коричневым шарфом. Виктору сразу бросилось в глаза ее лицо: вздернутый носик придавал даме некоторое сходство с пани Катариной из «Кабачка 13 стульев», правда, эта женщина была чуть-чуть пополнее, но это отнюдь не лишало ее фигуру стройности. Ее черные, на низких широких каблуках, туфли чем-то напоминали мужские полуботинки, но все это как-то вписывалось с костюмом в один образ, удачно сочетая экстравагантность с консерватизмом, аристократический изыск – с простотой и удобством. Светло-каштановые волосы слегка растрепались от быстрой ходьбы; в руке она держала серебристый мобильник округлой формы, похожий на лодочку от старых парковых качелей.

– Нет, ну что я должна объяснить?.. Конечно нет… И что именно? Ну это можно объяснить?… Нет, ну почему…

Ее шаги уже доносились снизу; внезапно взгляд Виктора, внимательно смотревшего себе под ноги, наткнулся на яркую обложку валявшегося на ступеньках журнала «Аналоговые системы». Журнал был чуть пообтрепан, и когда Виктор поднял его, оказалось, что он был за 1992 год.

– Эй! Это не вы потеряли? – крикнул он, перегнувшись через перила.

Шаги внизу на мгновение замерли: тотчас же они послышались вновь, теперь уже приближаясь. Вскоре в пролете мелькнуло красно-коричневое пятно шарфа; женщина поднималась, запихивая на ходу серебряную мобилу-лодочку в сумку и застегивая пуговицы. Виктор начал спускаться ей навстречу, спокойно и не торопясь: что-то подспудно его настораживало.

– Да… спасибо… Это обронила я… – немного растерянно и запыхавшись произнесла она. Виктор молча протянул ей журнал, тоже почему-то смутившись и не зная, что сказать.

«Журнал. Лестница. На лестнице мы впервые встретились с Зиной. Там, во второй реальности. Споткнулась на лестнице, случайно. И здесь – журнал, случайно. Паранойей попахивает, но вдруг это не просто журнал?»

– Что вы на меня так смотрите?

Ее глаза с длинными ресницами уперлись в Виктора, как будто отстраняя; но в их глубине мелькнула какая-то непонятная печаль и невысказанное желание что-то объяснить, а губы тронула едва заметная улыбка. Впрочем, она тут же угасла, а лицо приняло нарочито строгое выражение:

– Нет, я не дочь Натальи Селезневой. И мы не знакомы.

– Ну и прекрасно… – сам не понимая почему, неуверенно протянул Виктор. – Я тоже не знакомлюсь на лестницах.

– Не верю, – быстро ответила она и тут же, спохватившись, добавила: – Но это хорошо. Всего вам доброго!

И она быстро побежала вниз, держа журнал в правой руке; вскоре Виктор услышал, что шаги ее замедлились, но через пару секунд опять быстро застучали каблучки, зазвенела пружина двери, и затем все стихло.

Глава 5 Война за Луну

Виктор Сергеевич стал замечать за собой уплотнение времени. И он не знал, как это объяснить. Может быть, это было уплотнение времени по Ому, то есть увеличение концентрации Осознания. Но, как это ни странно, ряд путешествий по другим мирам не помешал Виктору остаться материалистом.

Может быть, это было уплотнение биологического времени по Вернадскому, и, значит, в этом виноваты пептидные и стероидные гормоны, маркирующие начало и длительность периодов онтогенеза. Но как перевести это на русский, Виктор не знал, он просто случайно это слышал.

Может быть, это было уплотнение времени по Ролану Быкову. Вот этого объяснять не надо, его знаменитое «Лег – встал, лег – встал – с Новым годом!» все знают.

В общем, выбираем учение Ролана Быкова, как интуитивно-понятное.

Короче, в этот воскресный вечер Виктору вдруг показалось, что он вернулся куда-то в дошкольный период своего бытия. Сутки растягивались до бесконечности, и ждать хотя бы пятнадцать минут было невыносимо. «Интересно, это просто от новых впечатлений, или все эти переходы что-то меняют во мне физически? И не произойдет ли в один момент чего-то такого… Нет. Не будем думать. Надо жить, пока есть к этому возможность, не упуская ни одного часа, ни одной минуты…»

Он решительно нажал на кнопку двери Риденки. Сосед появился на пороге в большой застиранной футболке, на угасшей белизне которой смутно голубели остатки большой заглавной «Д» в окружении полувыведенных пятен краски, и в больших, похожих на шаровары, новых трениках цвета морской волны; растоптанные вылинявшие кроссовки дополняли картину.

– А, Сергеич! Ну, заходи.

– Да нет, простите, я не за этим. Можно у вас для стирки еще таз одолжить? А то в ванной только один, и какая-то странная корзина, как для кошек.

– Для стирки, для стирки…

– Ну да, для стирки именно как для стирки.

– А, для стирки! Так это… Внизу там, в цоколе, прачечная есть. Вот в эту корзину одежду ложут и туда несут.

– А, все, спасибо. Вы извините за беспокойство.

– Да какое беспокойство, что тут… Заходи.