Ответный удар (Послешок)(Повторные толчки)

“Но это не обычная мягкая игрушка, товарищ Генеральный секретарь”, - сказал его секретарь. “Вот, позволь мне показать тебе”. Он направил ручной пульт управления на нос игрушки. Пушистый открыл глаза и обвел ими комнату, как будто он действительно просыпался и оглядывался по сторонам. Он махнул рукой и заговорил по-английски.

“Божемой! ” — снова сказал Молотов. “Я понимаю, что ты имеешь в виду. Это почти так же, как если бы бабушка дьявола жила внутри этой маленькой штуковины”. Когда он заговорил, глаза Пушистика обратились к нему. Там было написано что-то еще по-английски. Насколько он знал, оно отвечало ему. “Он меня слышит?” он спросил.

“Буквально, нет", ” сказала его секретарша. “В сущности, да. В нем есть всевозможные датчики и схемы, украденные из технологии Ящериц, что делает его гораздо более универсальным, чем обычные игрушки ”.

“Универсальный", ” повторил Молотов, наблюдая за Пушистым. Он смотрел на секретаря, но его пугающе живые глаза вернулись к нему, когда он заговорил. “Удивительно", ” пробормотал он. “Американцы глупы, что используют так много этой ценной технологии для развлечения детей. В чем-то они сами очень похожи на детей”.

“Мой двоюродный брат пишет, что канадец на самом деле изобрел Меха, хотя они производятся в Соединенных Штатах”, - сказала его секретарша.

“Канадцы. Американцы.” Молотов пожал плечами. “Шесть из одного, полдюжины из другого. Между ними нет больших различий, как, например, между нами, русскими, и украинцами”. Он настороженно оглядел Пушистого. Конечно же, оно тоже наблюдало за ним. “Выключите его, Петр Максимович”.

“Конечно, товарищ Генеральный секретарь”. Его секретарша не собиралась отказывать ему. Когда он снова воспользовался рычагом управления, Пушистый зевнул, помахал рукой на прощание, сказал последнее по-английски (“Это означает "Спокойной ночи", — сказал секретарь Молотова) и закрыл глаза. Это действительно могло быть похоже на засыпание.

“Я надеюсь, что вашим детям это понравится”, - сказал Молотов. Ему пришлось подавить желание бочком обойти стол секретарши, когда он наконец вошел в свой кабинет. Это всего лишь игрушка, машина, сказал он себе, ничего, кроме плюша, пластика и схем, запрограммированных на то, чтобы работать так или иначе. Он был убежденным рационалистом и материалистом, так что это должно было быть самоочевидной истиной. Так оно и было — когда он заставил себя взглянуть на это рационально. Когда он этого не сделал… Если бы он этого не сделал, бабушка дьявола могла бы оживить Пушистого.

Сесть за свой стол, просмотреть документы — все это казалось огромным облегчением. Он делал это каждый день в течение многих лет, десятилетий. Вставать, чтобы выпить чаю и съесть пару маленьких сладких пирожных, посыпанных сахарной пудрой, тоже было обычным делом. Чем больше он придерживался рутины, тем меньше ему приходилось думать о Пушистом и о том, что это подразумевало. Столько технологий, небрежно расточенных на игрушку! СССР украл ту же технологию у Расы и мог бы сравниться с Фурри — но любой экономический планировщик, который осмелился бы предложить такое, отправился бы в ГУЛАГ в следующую минуту.

Молотов поинтересовался, сколько меховых изделий будет ввезено в Советский Союз и какой спрос на такие изделия они создадут среди большинства тех, кто не сможет заполучить их в свои руки. Он пожал плечами. Его очень мало заботило, требуют ли люди потребительских товаров или нет. Какой разумный планировщик сделал бы это? Красная Армия получила то, что ей было нужно. Вечеринка получила то, что ей было нужно. Если что-то и оставалось после этого, то люди это получали. "В отличие от американцев-капиталистов, у нас четкие приоритеты", — самодовольно подумал Молотов.

Через некоторое время он взглянул на часы. Было уже больше десяти. Жуков и Громыко должны были быть здесь в назначенный час. Молотов постучал пальцем по столу. Большинство русских были безнадежно непунктуальны, но эти двое научились приходить и уходить по часам, а не по собственной воле. Где же они тогда были?

Почти сразу же, как только вопрос сформировался у него в голове, он получил ответ. Из приемной донесся писклявый английский. Мохнатый секретарь Молотова пленил главу Красной Армии и комиссара иностранных дел не меньше, чем самого Молотова. Он вышел в приемную и сказал: “Доброе утро, товарищи. Неужели у вас началось второе детство, когда вы играли в игрушки вместо того, чтобы заниматься делами Советского Союза?”

Громыко сказал: “Это умное устройство, Вячеслав Михайлович. Это тоже забавный гаджет, если вы говорите по-английски.”

Жуков кивнул. Восторг светился на его широких крестьянских чертах. Очевидно, он предпочел бы продолжать дурачиться с Пушистыми, чем заниматься государственными делами. Он сказал: “Я собираюсь взять кое-что из этого… для моих внуков, конечно.”

”Конечно", — сухо сказал Молотов.

С явным сожалением дипломат и солдат позволили увести себя от американской игрушки. Даже когда Жуков сел перед столом Молотова, он сказал: “Это чертовски хорошая игрушка, тут двух мнений быть не может”.