Ответный удар (СИ)

Вероятно, самым разумным для Лациуса было пойти в келью и лечь спать. Спать и не мучиться от обиды из-за наложенного на него наказания. Наказания, унизительного самого по себе, но вдвойне неприятного из-за своей несправедливости. Он же не враг, не легкомысленный насмешник, не пустоголовый хулитель святынь — он предан делу Света! Он просто хотел разобраться, а ему в прямом смысле заткнули рот. Сперва он спустился в библиотеку и некоторое время сидел, листая страницы благочестивых книг, но давно знакомые строки не помогали восстановить душевное равновесие. Более того, казалось, что от повторения они и вовсе утрачивают какой-либо смысл — и что, вероятно, многие из старших братьев, перечитывавших светлые заветы несчетное число раз на протяжении многих лет, ныне повторяют их совершенно бездумно, как набор звуков… Лациус испугался этих кощунственных идей и поспешно вышел из библиотеки, отправившись бродить по коридорам Цитадели. Он не задумывался, куда несут его ноги; главная крепость Света была велика, и даже с учетом того, что послушников (и даже братьев более высоких степеней) пускали отнюдь не во все ее места, разгуливать по ней можно было часами. Для новичка здесь немудрено было заблудиться, однако за несколько лет, проведенных в Цитадели, Лациус научился интуитивно ориентироваться в ее многочисленных проходах и галереях. В какой-то момент, очнувшись от своих невеселых размышлений, молодой человек огляделся по сторонам и понял, что забрел в район хозяйственных помещений, совершенно безжизненных по ночному времени. Светильники здесь располагались реже и горели тусклее, чем в жилых или, тем более, священных секторах; попадались даже места, погруженные в полумрак. Лациус знал, что в былые века в Цитадели Света ни днем, ни ночью не было ни единого темного уголка; формально этот принцип никто не отменял и до сих пор, но, как видно, братья, ведавшие хозяйственными делами, перестали усматривать в нем высокий смысл… а может быть, как пытался уверить Лациуса циничный брат Габриус, попросту приворовывали светильное масло. Молодой послушник оказался в одном из таких закоулков, в торце короткого коридора, ответвившегося от длинной галереи, и присел передохнуть на широкий каменный подоконник закрытого снаружи тяжелыми ставнями окна. Через несколько минут он задремал, привалившись спиной к боковой стене оконного проема.

Разбудило его нечто неуловимое. Едва различимый звук шагов? Скользнувшая по лицу тень? Может быть, слабое колебание застоявшегося воздуха, донесшее чужой запах? Лациус открыл глаза и успел различить, как нечто тускло блеснуло в устье коридора и скрылось из вида в галерее. Юноша несколько секунд размышлял, не померещилось ли ему это спросонья, а затем все-таки встал и отправился посмотреть. Он был уверен, что здесь, в глубине Цитадели, за неприступными стенами и многочисленными постами, никакая внешняя опасность не может угрожать Светлым — и все же старался ступать бесшумно. Может быть, как это ни печально, Габриус прав, и среди братьев в самом деле завелись какие-нибудь воришки… В таком случае, он, наверное, сможет искупить свою вину перед Патриархом, если сумеет их разоблачить.

Однако то, что он увидел, выглянув из-за угла, превзошло его ожидание. По галерее в сторону центра Цитадели удалялся отряд солдат. Их было не меньше дюжины — Лациус прежде никогда не видел, чтобы стражники ходили по внутренним коридорам столь большими группами. Строго говоря, им здесь вообще нечего было делать, если, конечно, не случилось какой-то беды. Что еще страннее, двигались они практически бесшумно — сапоги ступают, словно кошачьи лапы, ни один меч не звякнет о поножи… словно не люди, а призраки. Лациус невольно поежился, вспомнив жуткие истории, которыми кое-кто из братьев любил пугать легковерных послушников. Сам-то он в подобные байки никогда не верил, а легкомысленных братьев решительно осуждал. Сама идея о том, что в Цитадели Света может хозяйничать всякая нечисть и нежить, есть кощунство и маловерие… Странный отряд меж тем проходил мимо очередного светильника, и, словно бы в подтверждение версии о призраках, Лациус различил в его свете на доспехах шедших сзади бурые пятна, похожие на кровь. Тут же, впрочем, он убедился, что безмолвные фигуры все же отбрасывают тени — значит, они, по крайней мере, состоят из плоти…