Ответственность за преступления против компьютерной информации по уголовному законодательству Российской Федерации

– внесение изменений в компьютерную информацию, которые существенно отличают ее от изначальной154;

– внесение в нее любых изменений, кроме связанных с адаптацией программ для ЭВМ или базы данных155.

Согласно подп. 9 п. 2 ст. 1270 ГК РФ адаптация программы для ЭВМ или базы данных, «это внесение изменений, осуществляемое исключительно в целях обеспечения функционирования программы для ЭВМ или базы данных на конкретных технических средствах пользователя или под управлением конкретных программ пользователя». Такого рода изменения носят технический характер и не препятствуют использованию компьютерной информации ее владельцем156.

Гражданский кодекс РФ в подп. 9 п. 2 ст. 1270 ГК РФ под модификацией понимает любые изменения программы для ЭВМ, в том числе перевод такой программы или базы данных с одного языка на другой. При этом мы разделяем мнение И.А. Сало, считающей, что «переносить термин «модификация», предназначенный для отношений, связанных с правовой охраной результатов интеллектуальной собственности, на отношения, возникающие при обеспечении защиты информации… является необоснованным»157. На наш взгляд, применять толкование понятия «модификация авторского права» для раскрытия содержания понятия «модификация», применимого в ст. 272 УК РФ, не вполне допустимо, так как объекты при нарушении авторских прав и при совершении преступлений в сфере компьютерной информации различны.

Как считает В.С. Пущин, ведущей составляющей в термине «модификация» является «направленность изменения информации»158. Направление должно быть желаемым (заданным) виновным. Если нет направленности в выполняемых действиях, то это уже не модификация, а уничтожение159. Аналогичного мнения придерживается и И.А. Сало160. Анализ судебных постановлений позволяет сделать вывод, что суды в основном толкуют понятие «модификация» как изменение информации. Приведем в качестве примера приговор Новочеркасского городского суда Ростовской области от 10 апреля 2013 г. в отношении Б., которая, реализуя свой преступный умысел, направленный на совершение неправомерного доступа к охраняемой законом компьютерной информации – автоматизированной информационной системе и ее модификацию, чтобы занизить кадастровую стоимость земельного участка, завладела информацией о доменной учетной записи и пароле доступа В.Л.В. к автоматизированной системе.

В целях сокрытия планируемого преступления, осознавая отсутствие в указанное время на рабочем месте иных сотрудников кабинета, Б. в отсутствие иных сотрудников и в нарушение инструкции по организации парольной защиты автоматизированной системы включила служебную систему В.Л.В. и в результате введения наименования доменной учетной записи В.Л.В. умышленно совершила неправомерный доступ к охраняемой ст. 14 ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» компьютерной информации, размещенной на сервере, установленном в кабинете того же здания. Осуществив неправомерный доступ, Б. в нарушение ст. 16 Федерального закона от 24 июля 2007 г. № 221-ФЗ «О государственном кадастре недвижимости», а именно в отсутствие документа для учета изменений, внесла изменения в сведения о кадастровой стоимости с показателя 196 829 263 руб. 26 коп. на показатель 35 596 240 руб. 9 коп. земельного участка с кадастровым номером (данные изъяты) и значения удельного показателя кадастровой стоимости в размере «2 383,73 рублей за кв. метр», чем модифицировала ее. Совершив указанные действия, Б. выключила В.Л.В., продолжив заниматься личными делами»161. Как видно из приведенного выше приговора, суд признал в качестве последствия неправомерного доступа к компьютерной информации изменение сведений о кадастровой стоимости земельного участка.

Отсутствие сформированной единообразной судебной практики и единого толкования у правоприменителей положений ст. 272 УК РФ приводит к неоднозначному толкованию норм указанного Кодекса. Так, суды по-разному определяют вид общественно опасных последствий, наступающих при замене обвиняемым фотографий одного лица на фотографии другого лица, размещенные на электронных страницах потерпевших в социальных сетях.

Так, суд Ленинского районного суда г. Пензы в приговоре от 22 ноября 2010 г. по уголовному делу № 1-188/10 установил, что 24 апреля 2010 г. Б. из личных неприязненных отношений к В. осуществил неправомерный доступ к охраняемой законом компьютерной информации – содержимому принадлежащей В. личной электронной страницы, удалил личную переписку В., что повлекло уничтожение защищаемой законом информации, а также заменил главную фотографию (аватар), принадлежащую В., на фотографию другого лица, что повлекло модификацию защищаемой законом информации…»162.