Отвлечение

Бедняжка. Вероятно, она станет ещё одной матерью одиночкой, едва сводящей концы с концами, если только не выберет другой вариант. Почти уверен, что в наши дни прекращение беременности полностью конфиденциально и бесплатно.

Я должен поговорить об этом со своей мамой.

Нет.

Элоиза не сказала мне об этом прямо. Это не мое дело.

Я просто не могу не задаться вопросом. Она одинока в этом, с одной подругой, которая может её сопровождать. С её столь же наивной подругой, которая кажется менее уравновешенной, чем мисс Блэкбёрн.

Какая хреновая ситуация.

Что мне с этим делать?

Есть только один вариант: сидеть сложа руки и ждать, пока она не обратиться к кому-нибудь. Небольшой толчок тут и там, однако, не повредит. Пожалуй, если я просто дам ей знать, что, быть может, я и мужчина, но я здесь, если ей понадобится… Блять. Я не знаю, что, черт возьми, ей может понадобиться. Кого я обманываю?

Класс хорошо слушает за исключением нескольких человек, которые берут на себя смелость пытаться помешать. К счастью для них, я отсылаю их вон и позволяю устраивать беспорядки, где бы, черт возьми, они ни оказались. Это не средняя школа. Нет закона, который говорит, что я должен учить их, если они не хотят учиться. Это урок старших классов, а значит, правила устанавливаю я.

Уверен, большая часть моих учеников ненавидят меня, не считая большинства учениц женского пола. Другие преподаватели, похоже, тоже меня не ценят, но меня это не волнует. В основном я держусь сам по себе, а они сами по себе. Мне это нравится. Даже в прекрасной компании Кэтрин, этот город начинает грызть меня тем же одиночеством, которое вынуждает бежать.

Я должен смириться с этим, ради моей мамы. Она заслуживает того, чтобы рядом с ней была любящая семья, особенно сейчас.

Когда звенит звонок, я стою у двери и жду, пока все ученики выйдут один за другим. В руке я держу лист бумаги, содержащий вопросы, на которые Элоиза не смогла ответить на нашем последнем уроке. Хлопаю её бумагой по плечу, когда она проходит мимо, и с ошеломленным выражением в глазах она останавливается, слегка отодвигаясь в сторону, чтобы пропустить своих сверстников. Хейли тоже ждет, но, кажется, погружена в игру на своем мобильном телефоне.

— Работа, о которой ты просила, — говорю я Элоизе, слегка помахивая листком, чтобы привлечь её внимание.

Она слабо улыбается и берёт его, не колеблясь ни секунды.

— Спасибо. Я совсем забыла.

Конечно, забыла, бедняжка. Мгновение я пристально смотрю на неё, желая предложить… что-нибудь, чтобы улучшить её настроение. Хотел бы я, чтобы в моем разуме внезапно появилась хоть малейшая крупица мудрости, которая могла бы направить её в правильном направлении. Каким бы оно ни было.

— Приноси ответы, когда сможешь, спешить некуда, — тихо говорю я, внезапно чувствуя себя неловко, когда её зеленый взгляд пронзает мой собственный.

— Выполню это во время работы сегодня вечером и оставлю на следующем уроке. — Уверяет она, а я замечаю проблеск решимости в тени её радужек. — Ещё раз спасибо, мистер Прайс.

Киваю и машу ей рукой, как сделал бы это с любым другим учеником.

— Берегите себя, мисс Блэкбёрн.

Кажется, у неё перехватывает дыхание, и вижу, как её щеки слегка розовеют, прежде чем она наклоняет голову и выходит из класса. Хейли, не обращающая внимания на весь наш обмен репликами, быстро следует за ней, не отрывая глаз от телефона. Я остаюсь наедине с несколькими отставшими, гадая, из-за чего была такая реакция Элоизы.

* * *

Я сижу, примостившись у окна на подлокотнике дивана. Моя мама сейчас сидит в своем любимом кресле у маленького, открытого и незажженного камина, с куском ткани в одной руке и иглой в другой.

Решаю задать вопрос, который не давал мне покоя с сегодняшнего утреннего урока, надеясь, что выбор формулировки даст мне правильный ответ, не раскрывая слишком многого.

— Если бы ты узнала, что ученица из твоего класса беременна, что бы ты сделала?

Мама прекращает шить и удивленно моргает, её серебристые глаза встречаются с моими.

— Какой класс?

— Одиннадцатый класс, ей… семнадцать, я думаю.

Она хмурит брови. Рассеянно кладет иглу и ткань на каминную полку, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня с большим беспокойством.

— Это было бы не мое дело. Она уже не несовершеннолетняя, и, к сожалению, нет законов, согласно которым мы должны разговаривать с ней или её родителями, если только она не обратится непосредственно к тебе за советом.

Делаю долгий вдох и на мгновение потираю виски.

— Мне просто не нравится, как она отдалилась. Я видел её только вчера вечером и…

— Что?

И вот я сказал больше, чем должен.

— Её машина сломалась. Я помог ей. — Кратко объясняю и складываю руки между коленями. — Она была немного рассеяна, но не настолько, чтобы можно было подумать, что что-то настолько серьезное повлияло на неё. Я никогда раньше не был в такой ситуации, поэтому не уверен, как с этим справиться.

Моя мать разражается лающим смехом.

— Ты никогда раньше не сталкивался с подростковой беременностью?

— Нет, то есть, да, сталкивался. Просто никогда не был первым, кто узнает об этом.