Овод

The lantern of the night-watchman appeared at the other end of the street, and the Gadfly turned down a narrow, crooked alley.	На другом конце улицы показался фонарь ночного сторожа, и Овод свернул в узкий извилистый переулок.
After walking a few yards he found himself in the Cathedral Square, close to the left wing of the episcopal palace.	Он сделал несколько шагов и очутился на соборной площади, у левого крыла епископского дворца.
The square was flooded with moonlight, and there was no one in sight; but he noticed that a side door of the Cathedral was ajar.	Площадь была залита лунным светом и совершенно пуста. Овод заметил, что боковая дверь собора приотворена.
The sacristan must have forgotten to shut it.	Должно быть, причетник забыл затворить ее.
Surely nothing could be going on there so late at night.	Ведь службы в такой поздний час быть не может.
He might as well go in and sleep on one of the benches instead of in the stifling barn; he could slip out in the morning before the sacristan came; and even if anyone did find him, the natural supposition would be that mad Diego had been saying his prayers in some corner, and had got shut in.	А что, если войти туда и выспаться на скамье, вместо того чтобы возвращаться в душный сарай? Утром он осторожно выйдет из собора до прихода причетника. Да если даже его там и найдут, то, наверно, подумают, что сумасшедший Диэго молился где-нибудь в углу и оказался запертым.
He listened a moment at the door, and then entered with the noiseless step that he had retained notwithstanding his lameness.	Он постоял у двери, прислушиваясь, потом вошел неслышной походкой, сохранившейся у него, несмотря на хромоту.
The moonlight streamed through the windows, and lay in broad bands on the marble floor.	Лунный свет вливался в окна и широкими полосами ложился на мраморный пол.
In the chancel, especially, everything was as clearly visible as by daylight.	Особенно ярко был освещен алтарь - совсем как днем.
At the foot of the altar steps Cardinal Montanelli knelt alone, bare-headed, with clasped hands.	У подножия престола стоял на коленях кардинал Монтанелли, один, с обнаженной головой и молитвенно сложенными руками.
The Gadfly drew back into the shadow.	Овод отступил в тень.
Should he slip away before Montanelli saw him?	Не уйти ли, пока Монтанелли не увидел его?
That, no doubt, would be the wisest thing to do--perhaps the most merciful.	Это будет несомненно всего благоразумнее, а может быть, и милосерднее.
And yet, what harm could it do for him to go just a little nearer--to look at the Padre's face once more, now that the crowd was gone, and there was no need to keep up the hideous comedy of the morning?	А если подойти - что в этом плохого? Подойти поближе и взглянуть в лицо padre еще один раз; теперь вокруг них нет людей и незачем разыгрывать безобразную комедию, как утром.
Perhaps it would be his last chance--and the Padre need not see him; he would steal up softly and look-just this once.	Быть может, ему больше не удастся увидеть padre! Он подойдет незаметно и взглянет на него только один раз.
Then he would go back to his work.	А потом снова вернется к своему делу.
Keeping in the shadow of the pillars, he crept softly up to the chancel rails, and paused at the side entrance, close to the altar.	Держась в тени колонн, Овод осторожно подошел к решетке алтаря и остановился на мгновение у бокового входа, неподалеку от престола.