Овод

"But tell me, which among you has thought of that other Passion--of the Passion of God the Father, Who gave His Son to be crucified?	Но кто из вас подумал о страданиях бога-отца, который дал распять на кресте своего сына?
Which of you has remembered the agony of God the Father, when He bent from His throne in the heavens above, and looked down upon Calvary?	Кто из вас вспомнил о муках отца, глядевшего на Голгофу[104] с высоты своего небесного трона?
"I have watched you to-day, my people, as you walked in your ranks in solemn procession; and I have seen that your hearts are glad within you for the remission of your sins, and that you rejoice in your salvation.	Я смотрел на вас сегодня, когда вы шли торжественной процессией, и видел, как ликовали вы в сердце своем, что отпустятся вам грехи ваши, и радовались своему спасению.
Yet I pray you that you consider at what price that salvation was bought.	И вот я прошу вас: подумайте, какой ценой оно было куплено.
Surely it is very precious, and the price of it is above rubies; it is the price of blood."	Велика его цена! Она превосходит цену рубинов, ибо она цена крови...
A faint, long shudder passed through the listening crowd.	Трепет пробежал по рядам.
In the chancel the priests bent forward and whispered to one another; but the preacher went on speaking, and they held their peace.	Священники, стоявшие в алтаре, перешептывались между собой и слушали, подавшись всем телом вперед. Но кардинал снова заговорил, и они умолкли.
"Therefore it is that I speak with you this day: I AM THAT I AM.	- Поэтому говорю вам сегодня. Я есмь сущий.
For I looked upon your weakness and your sorrow, and upon the little children about your feet; and my heart was moved to compassion for their sake, that they must die.	Я глядел на вас, на вашу немощность и ваши печали и на малых детей, играющих у ног ваших. И душа моя исполнилась сострадания к ним, ибо они должны умереть.
Then I looked into my dear son's eyes; and I knew that the Atonement of Blood was there.	Потом я заглянул в глаза возлюбленного сына моего и увидел в них искупление кровью.
And I went my way, and left him to his doom.	И я пошел своей дорогой и оставил его нести свой крест.
"This is the remission of sins.	Вот оно, отпущение грехов.
He died for you, and the darkness has swallowed him up; he is dead, and there is no resurrection; he is dead, and I have no son.	Он умер за вас, и тьма поглотила его; он умер и не воскреснет; он умер, и нет у меня сына.
Oh, my boy, my boy!"	О мой мальчик, мой мальчик!
The Cardinal's voice broke in a long, wailing cry; and the voices of the terrified people answered it like an echo.	Из груди кардинала вырвался долгий жалобный стон, и его, словно эхо, подхватили испуганные голоса людей.
All the clergy had risen from their places, and the deacons of honour started forward to lay their hands on the preacher's arm.	Духовенство встало со своих мест, дьяконы подошли к кардиналу и взяли его за руки.
But he wrenched it away, and faced them suddenly, with the eyes of an angry wild beast.	Но он вырвался и сверкнул на них глазами, как разъяренный зверь:
"What is this?	- Что это?