Ожерелье

Она смотрела, как Янсен помахал рукой женщине, сидевшей во втором ряду. Женщина помахала ему в ответ и улыбнулась, но Сьюзен видела, что она в жутком состоянии. Ее глаза были красными и опухшими, как будто она плакала. В остальном она была привлекательна: открытое лицо, длинные вьющиеся каштановые волосы. На ней был строгий темно-синий костюм, и она выглядела на несколько лет моложе Янсена, лет тридцати пяти, примерно как Сьюзен.

— Кто эта женщина? — спросила она Дэнни.

— Я думаю, это его сестра, Лиза.

Сьюзен не могла себе представить, каково это — любить Чудовище. Она подумала, что Лиза, должно быть, каким-то образом знала, что ее брат был монстром. Даже если не осознавала, что знает об этом.

Янсен отвел взгляд от Лизы, его глаза блуждали по залу суда. Он увидел Сьюзен и замер.

Сначала ее парализовало. Затем она бросила на него свирепый взгляд, вложив в него каждый грамм своей ненависти. Она хотела, чтобы этот кусок дерьма знал, что она никогда не успокоится, пока он не сдохнет.

Янсен посмотрел на нее печальными глазами, которые она никогда не забудет. Она растерянно моргнула. Она ожидала, что он злобно усмехнется или каким-то другим образом проявит свою ненависть.

Что скрывалось за его печальными глазами? Неужели какой-то частью себя он осознавал вину в том, что убил Эми?

Ну и хрен с ним, кого волнует, что он чувствует. Этот кусок дерьма должен умереть.

Судья стукнул молотком, и начался отбор присяжных.

А потом был суд.

Семь дней настоящей пытки. Сначала были фотографии вскрытия. Затем показания судмедэксперта с подробным описанием того, что было сделано с Эми. Улики со следами смазки, содержащей спермицид, указывающие на то, что нападавший использовал презерватив. Фотографии левой руки Янсена с маленькими ранками и заключение о том, что они возникли вследствие укусов зубов Эми. Агент Паппас, свидетельствующий о признании Янсена, а затем читающий его вслух, включая письменные показания самого обвиняемого об изнасиловании и убийстве.

С каждым разом Сьюзен становилось все хуже и хуже. Муж и мать убеждали ее, что она не обязана делать это, — зачем ей нужно проходить через все эти испытания, заново переживать боль своей дочери?

Но она упорно продолжала ходить в суд. Присяжные должны были видеть ее. Две дамы средних лет в заднем ряду, две женщины помоложе в первом ряду и все остальные присяжные должны были посмотреть ей в глаза и понять, насколько Сьюзен зависит от их решения.

В роли обвинителя выступал стройный молодой парень по имени Джон Ходжман в дорогом темном костюме, с длинным тонким носом и уверенными манерами. По словам агента Паппаса, это было его первое крупное дело, и поначалу Сьюзен беспокоилась на его счет, но, насколько она могла судить, он был настроен решительно всех порвать. А вот присяжные не сочли его достаточно убедительным. Пока Ходжман знакомил их с делом, Сьюзен часто поглядывала на их реакцию. Она чувствовала, что все они связаны воедино — она, присяжные и обвинитель.

На пятый день Ходжман закончил свою часть. Адвокат защиты, женщина лет сорока по имени Бобби Рид, волосы которой были собраны в пучок, поднялась со своего места.

У Рид была небольшая юридическая фирма в Скенектади, которая заключила контракт с конторой государственных защитников. Сьюзен не понимала, как вообще какая-либо женщина может защищать человека, который изнасиловал и убил ребенка. Ей было все равно, сколько бы раз люди ни говорили ей, что это важная часть системы уголовного правосудия. Это было отвратительно.

Рид держалась по-деловому, без тени улыбки, не показывая абсолютно никаких эмоций. Она начала защиту с того, что вызвала собственного свидетеля-эксперта, отставного судмедэксперта по имени Джон Сандерленд, чтобы дать показания о ранах на руке Янсена. Сандерленд выглядел немного помятым, его галстук слегка съехал набок, но у него был сильный, звучный голос.

— Эти раны могли возникнуть как в результате укуса, так и в результате любого другого действия, — заявил он с трибуны. — Их можно легко получить во время строительных работ. Или вы совершенно точно могли бы получить их, свалившись на тротуар со второго этажа в состоянии алкогольного опьянения.

Именно на этой версии настаивал сейчас сам Янсен.

Сьюзен боялась, что Рид и ее свидетель с таким глубоким и убедительным голосом окажут сильное влияние на присяжных. Она наблюдала за ними, но не могла сказать, о чем они сейчас думали. Никто из присяжных даже не взглянул в ее сторону.

Затем встал Ходжман и начал перекрестный допрос.

— Мистер Сандерленд, — сказал он решительно, — когда вы в последний раз работали судебно-медицинским экспертом?

Первый вопрос прозвучал как гром среди ясного неба.

— В течение последних лет я занимаюсь консультированием, — ответил Сандерленд.

Ходжман твердо повторил:

— Когда вы в последний раз работали в качестве судебно-медицинского эксперта?

Наконец Сандерленд признался, что не работает по профессии уже пятнадцать лет.