Ожерелье королевы

– Но графиня де ла Мотт на самом деле Валуа, – сказала г-жа де Ламбаль.

– Пусть она будет кем ей заблагорассудится, кузина, но я хочу, чтобы ноги ее здесь не было.

– И однако вы ее увидите! – воскликнула бледная от гнева Мария-Антуанетта, открывая дверь кабинета и представ, прекрасная в своем благородстве и в своем возмущении, перед ослепленным взором графа Прованского, не ловко поклонившегося ей за створкой двери, которая снова закрылась.

– Да, государь, – продолжала королева, – сейчас нельзя сказать: «я хочу видеть или боюсь видеть эту особу»; эта особа – свидетель, которого неразборчивость моих обвинителей…

Она посмотрела на своего деверя.

–..и привилегии моих судей.

Она повернулась к королю и де Крону.

– Вы прекрасно понимаете, – поспешил заметить король, – что никто не пошлет за госпожой де да Мотт, чтобы оказать ей честь и взять у нее показания в вашу пользу или против вас. Я не могу сравнивать вашу честь и правдивость этой женщины!

– За госпожой де ла Мотт не пошлют, государь, потому что она здесь.

– Здесь! – воскликнул король, оборачиваясь с таким видом, словно он наступил на змею. – Здесь!

– Что ж тут такого, государь? Я забыла у госпожи де ла Мотт портрет и коробочку. Сегодня она мне их привезла, и она здесь.

– Нет, нет… Вы меня убедили, – произнес король. – Я не спорю.

– Да, но я не удовлетворена, – возразила королева, – и хочу ввести ее. А кроме того: откуда это отвращение? Что она сделала? Кто же она такая? Если я не знаю, расскажите мне о ней! Послушайте, господин де Крон, вы знаете все на свете, скажите…

– Я не знаю ничего неблагоприятного об этой женщине, – отвечал представитель власти.

– Я не знаю, – произнес Людовик XVI, – но у меня какое-то предчувствие… Я инстинктивно чувствую, что эта женщина принесет мне несчастье.., беду… Этого достаточно.

– Государь, это же суеверие! Позови ее, – обратилась королева к принцессе де Ламбаль.

Через пять минут Жанна, вся – скромность, вся – стыдливость, но с весьма изысканными манерами и в изысканном туалете, медленно вошла в кабинет короля.

Непреоборимый в своей антипатии, Людовик XVI, повернувшись к дверям спиной, поставил локти на письменный стол и взялся за голову: вошедшие могли его принять за постороннего.

– Сударыня, – обратилась королева к Жанне, подведя ее к королю, – прошу вас, соблаговолите ответить, что вы делали в тот день, когда я посетила господина Месмера; извольте рассказать нам со всеми подробностями.

Какая роль для Жанны! Для нее, чья проницательность угадала, что ее государыня нуждается в ней, для нее, чувствовавшей, что Мария-Антуанетта заподозрена напрасно и что можно оправдать ее, не уклоняясь от истины!

Всякая другая женщина, убедившись в этом, уступила бы удовольствию объявить королеву невиновной, преувеличивая доказательства.

Но Жанна была натурой столь бойкой, столь лукавой и столь сильной, что сосредоточилась на чистом впечатлении от этого происшествия.

– Государь! – заговорила она, – Я побывала у господина Месмера из любопытства – так же, как бывает у него весь Париж. Зрелище показалось мне немного грубым. Я уже возвращалась, когда неожиданно, на пороге входной двери, увидела ее величество королеву, которую я имела честь видеть, не зная ее, за два дня до этого, ее величество королеву, чья щедрость обнаружила передо мной ее сан. Мне показалось, что появление ее величества королевы, пожалуй, неуместно в этом доме, где множество смехотворных болезней и исцелений выставляются напоказ. Я смиренно прошу прощения у ее величества королевы за то, что осмелилась столь вольно подумать о ее поведении, но это было озарение, женский инстинкт.

Здесь она остановилась, изображая волнение, опустив голову и с неслыханным искусством приходя в такое состояние, которое предшествует слезам.

Королева поблагодарила Жанну взглядом – именно этого взгляда последняя просила или, вернее, исподтишка подстерегала его.

– Так что же? – спросила королева, – Вы слышали, государь?

Король не шевельнулся.

– Я не нуждаюсь в свидетельстве этой дамы, – заявил он.

– Мне приказали говорить, – застенчиво заметила Жанна, – и я должна была повиноваться.

– Довольно! – резко произнес Людовик XVI. – Когда королева что-либо утверждает, она не нуждается в свидетелях, чтобы проверить ее утверждение. Когда королева находится под моим покровительством, ей незачем искать поблизости еще кого-то, а она находится под моим покровительством С этими словами, уничтожившими графа Прованского, он поднялся с места.

Королева не упустила случая присовокупить к словам короля пренебрежительную улыбку.

Король повернулся к брату спиной и подошел поцеловать руку Марии-Антуанетты и принцессы де Ламбаль.

Госпожа де Ламбаль вышла из кабинета первой, за ней последовала г-жа де ла Мотт, которую королева пропустила, и наконец удалилась сама королева, обменявшаяся с королем последним, почти ласковым взглядом.

Глава 14. У КОРОЛЕВЫ

Выйдя из кабинета Людовика XVI, королева измерила всю глубину опасности, которой она подвергалась.