Ожидание

Кейт навещала маму в хосписе за неделю до смерти. И заметила тогда, какие у нее были огромные глаза и как мало она занимает места на кровати. В комнате стоял резкий и неприятный запах.

– О, – подала голос мама, когда Кейт вошла в палату. – Я чувствую, словно кто-то давит мне на живот, выпуская весь воздух.

Кейт медленно подошла к ней. Ей вдруг подумалось, что это может быть последний раз, когда она видит маму живой. Непостижимым образом ей захотелось рассмеяться, и она поднесла руку ко рту, сдерживая смех.

– А вот и ты, – проговорила мать, беря ее за руку.

После похорон сестра Кейт, Вики, переехала к своему парню, и с Кейт остался только отец, без дела слоняющийся по дому. Отец теперь уже не готовил, да и Кейт часто забывала поесть. Она ужасно исхудала и уже не писала эссе, чтобы поступить в Оксфорд. Ханна воспринимала эти перемены в жизни подруги одновременно с ужасом и эгоистичным облегчением.

Они сдали экзамены. В один из промозглых ноябрьских выходных их пригласили в Оксфорд на собеседование. Ханне досталась комната с видом на кампус, который заставлял ее сердце биться чаще от тех перспектив, которыми, казалось, дышали его стены. Кейт разместили в более современных апартаментах в задней части обеденного зала. Ее окно выходило на вентиляционную шахту, и ее комнату заполнял запах готовящейся еды.

Через месяц, в начале рождественских каникул, им пришли результаты. Они позвонили друг другу, как и договаривались. Открыли письма. Ханна, не веря, смотрела на свое.

Кейт вскрыла конверт.

– Вот дерьмо, – сказала она.

Кейт

– Доброе утро, мой маленький солдат! – раздался голос Эллис.

Несмотря на ранний час, она была, как всегда, безукоризненна: жилетка, прическа, наглаженные джинсы.

– Как поживает сегодня мой маленький солдат? Он готов к нашему свиданию?

Том в ответ широко улыбнулся, хлопнул в ладоши и начал строить глазки.

– Хорошо поживает, – ответила за него Кейт. – У нас все хорошо.

– Поцелуешь? – наклонилась к ребенку Эллис. – Ты поцелуешь бабушку?

Том радостно прильнул к ней.

– Тьерри в саду, – сообщила Эллис, беря Тома на руки. – Вчера вечером был ужасный ветер.

Она кивнула в сторону окна, где Тьерри, отец Сэма, отчаянно боролся с воздуходувкой. Все трое некоторое время молча смотрели на него. Со стороны казалось, что Тьерри, пытаясь собрать листья в одном месте, больше создавал беспорядок, чем убирал.

– Никогда особо не понимала, что делают эти штуки, – сказала Кейт.

– Помогают смести листья, – ответила Эллис.

– Ах, да.

Тьерри поднял голову и, увидев их, помахал рукой, а Том задрыгался в объятиях Эллис.

– Он хочет быть с большими мальчиками, – сказала Эллис. – Я возьму его с собой. Увидимся позже.

Кейт с ужасом сглотнула. Ее крошечный сын и эта дурацкая машина.

– Если вы так считаете, – выдавила она.

– Я считаю, – холодно сказала Эллис, – это пойдет ему на пользу.

Кейт стояла на автобусной остановке, но автобус все не приходил. Она побрела вниз в Сити, держа путь на собор. Ей нужно было чем-то заполнить эти пять часов. Пять часов, в течение которых она может делать все что угодно без определенной цели. Она могла бы сесть на поезд до Чаринг-Кросс и сходить в Национальную портретную галерею. Посмотреть на работы Сикерта и Ванессы Белл. Пройтись по Сент-Мартинс-лейн через Ковент-Гарден, зайти в книжный магазин «Оксфам» в конце Гауэр-стрит, купить дешевую книжку в мягкой обложке и посидеть с ней на одной из площадей, ощущая магию старого Лондона.

Она знала, чем должна была заняться вместо этого. Пойти домой, стирать детские вещи и форму мужа. Распаковать коробки. Закончить переезд в свой дом. Ничего из этого она не сделала. Вместо этого ноги понесли ее по старому пути паломников через бывшие городские стены Лондона вниз по Нортгейт, Пэлас-стрит, в деревянное сердце города. У входа в собор стояла вечная очередь из иностранных студентов и христиан, желавших попасть внутрь. Такая же длинная, как франкфуртская сосиска. Не присоединившись к очереди, она нырнула в кафешку, где взяла кофе с печеньем и уселась у окна, чтобы смотреть на улицу. Там стояли молодые люди в красных куртках, продающие поездки на плоскодонках, популярный в Лондоне бизнес. На другой стороне улицы висел баннер: «Протестуйте против повышения платы за обучение, голосуйте за нас 10 декабря».

Перед ним стояла молодая девушка, на вид не старше двадцати, и раздавала листовки. Кейт наблюдала, как она разговаривает с прохожими. На ней был огромный свитер не по размеру, а длинные волосы были выкрашены в розовый.

Кейт регулярно проверяла почту, но от Эстер ничего не было. Да она уже давно ничего и не ждала.

Допив кофе, Кейт вышла на улицу и направилась к ларьку.

– Можно мне одну? – спросила они, указывая на листовки.

– Конечно, – улыбнулась девушка, протягивая одну из них. – Вы тоже хотите подписать петицию?