Ожидание

– А почему бы нет? Мы все равно задолжали им ужин. Марк давно не ел мою стряпню. Это может вдохновить его на инвестиции.

– Отлично, – сказала Кейт.

«Вот же черт!»

Лисса

Он ей не звонил. Она ему тоже. Он ей не писал. Она тоже ему не писала. Она постоянно проверяла телефон. Держала его в кармане, ожидая вибрации сообщения, но сообщение не приходило.

Лисса уже забыла, как это бывает. Как покоряешься мужчине после секса. Похоже, это универсальный закон природы. Как за несколько быстрых движений переходишь от здравомыслия к сумасшествию, даже если это муж твоей лучшей подруги.

Муж. Твоей. Лучшей. Подруги.

Подумай об этом.

Предпремьерный показ прошел неплохо, хотя труппу и приходилось немного дотягивать до пьесы. У текста был свой внутренний двигатель, своя жизненная сила. За занавесом Лисса чувствовала оживление, видела его в глазах коллег – химия работала, пьеса ожила, они все стали частью чего-то значительного.

После в баре шептались, что на показе было много журналистов, значит, можно было ожидать рецензий. Эти новости вызвали у Лиссы хорошо знакомое чувство одновременно облегчения и ужаса.

К утру субботы онлайн вышли четыре обзора. Газеты «Телеграф», «Индепендент» и «Таймс» поставили четыре звезды, а «Ивнинг Стандард» – все пять: «Где все это время был Джонни Стоун?! С таким редким талантом он давно должен был стать известным. Для того, чтобы его талант засиял, потребовался местечковый театр и малоизвестный режиссер».

Хелен назвали «молодой актрисой, стоявщей на пороге огромного успеха».

О Лиссе написали, что она «самая томная, потерянная и чертовски опасная Елена, какую мы когда-либо видели».

В субботу Лисса отправилась прогуляться по парку, оставив телефон дома. В базарный день у нее были все шансы столкнуться либо с Ханной, либо с Нэйтаном, либо с ними обоими, покупающими хлеб, бекон, круассаны или рыбу. Они все еще занимаются сексом, Ханна и Нэйтан? И что они сейчас делают? Она могла бы пойти к ним в гости. Просто постучать в дверь и остаться на утренний кофе. «Эй, Ханна! А Нэйтан соблазнил меня. Да, в четверг, в собственном кабинете! Ты когда-нибудь занималась там с ним сексом? На его диване? И этот его трюк с большим пальцем? Так он тебя ласкает?»

Возможно, он спал с ними со всеми – с ней, Ханной, теми длинноногими сочными девушками, которые встают с его дивана, оставляя после себя тепло. Возможно, никто из них не знает подлинного Нэйтана.

А может быть, это она сама себя не знает.

Лисса спрашивала себя, нет ли какого-нибудь особого слова для такой, как она, – может быть, на греческом – которое обозначало бы женщину, предающую свою подругу.

«О Ханна. Боже мой».

Она купила круассан и, придя домой, съела его в одиночестве, стоя у раковины.

В ответ на отзывы в прессе билеты стремительно распродавались, в будни зал был заполнен на восемьдесят процентов, а на выходные мест было не достать. На репетициях в воздухе витало чувство триумфа. После вокальных упражнений они растягивались и разминались. Закончив, они вставали в круг и бросали друг другу мяч, чтобы отточить рефлексы. За десять минут до выхода они пели ту русскую народную песню.

Только Джонни не разминался. Он сидел на сцене в любимом «ванином» шезлонге, уже переодевшись в мятый льняной костюм и сдвинув шляпу на затылок. Он спокойно разгадывал кроссворд, изредка посматривая на выходки других актеров, иногда приподнимая бровь. Когда они запевали, он уходил покурить.

Лисса была благодарна, что у нее было какое-то занятие. Ей было куда ходить по вечерам, в жизни появился некий ритуал, она знала, где стоять, как говорить и куда положить руки.

Она получила сообщение от Ханны: «Купила билеты! Мы с Нэйтаном придем в четверг вечером».

«Отлично!» – ответила и почувствовала, как желудок скручивает от страха.

В конце первой недели пришла мама с Лори. После спектакля они ждали ее в баре. Сара взяла ее лицо в ладони:

– Чудесно, дорогая, просто чудесно! «Гардиан» пока ничего не написал?

«Если в театре идет постановка, но «Гардиан» о ней не написал, существует ли она на самом деле?»

– Ма, в «Гардиан» ничего нет.

Лори крепко обняла Лиссу.

– Лисс, это лучшая твоя роль, лучшая.

В понедельник пришел отец со своей женой.

– Отлично сыграно, дорогая, ты выглядела великолепно, – сказал он. – Ты напомнила мне свою мать в молодости.

Стоявшая рядом с ним женщина нервно, по-птичьи кивала, сжимая в руках сумочку.

– Мне понравилось, – присоединилась она. – Правда, в этой пьесе же ничего не происходит?

– Правда, – согласилась Лисса, – ничего особо не происходит. Когда она предложила пойти выпить, отец был готов уже согласиться, но от нее не ускользнуло, как жена ткнула его под ребра, и он только беспомощно пожал плечами.