Ожидание

— Ждать тебя? Сколько? Десять лет, двадцать? А может всю жизнь! Что бы ты, в конце концов, мне сказал: — Прости моя дорогая, но ты полная дура, безмозглая и глупая, что слушала мои сказки про белого бычка. Так вот мой…белый бычок! Я не бурёнка из кол-хозного стада. Я человек! Я обычная женщина, которая хочет иметь детей, любить мужа, стирать его грязные носки, и знать, что вечером он ляжет с ней в постель, а утром уйдёт на работу, а она будет его ждать, ждать. И так день изо дня, всю жизнь! И поверь, не я одна такая, мы, женщины, все такие. А ты… ты, врун и обманщик! И я не собираюсь на чьих то несчастьях и горестях строить своё счастье.

Махнув рукой, Ника стала торопливо одеваться.

— Ника, что ты говоришь, что ты знаешь обо мне? Ты же ничего не знаешь! За те де-

сять лет, что прошли, я тоже стал другой, многое изменилось. Я военный, у меня служба, ответственная работа… Да постой же ты, глупая девчонка…

Он хотел схватить вскочившую на ноги девушку.

— Ах, я глупая? — закричала возмущенно Ника, и резко взмахнув руками, оттолкнула от себя Володю. — Иди же! Иди, к своей умной, а меня оставь и забудь!

Она не помнила, как перелетела через Ручей, как вскарабкалась по обрыву. Спрятавшись в кустах ивы, нависших над речушкой, она плакала.

— Ника, отзовись! — звал её знакомый до боли голос. — Я знаю, ты здесь! Отзовись, род-ная! — опять умолял её мужской голос в ночи.

Но девушка не отвечала. Сквозь слёзы она видела Володю, бредущего по берегу. Лунный свет падал в Ручей и отражался тысячами мерцающих бликов, отливающих серебром на потревоженной водной глади.

Мужчина повернулся, постоял с минуту, словно вслушиваясь в тишину ночи, и наконец медленно пошёл прочь по тропинке ведущей вверх из Яра. Всё!

— Прощай мой милый! — шептала Ника вслед уходящему мужчине. — Прощай и прости. Я тебя уже не буду больше ждать!

Слёзы бежали по её лицу. Она не вытирала их. Пусть выльются все, пусть! А потом она умоется водой из Ручья. Нет! Она лучше искупается в Ручье, как вчера. И пусть вода ещё холодна, пусть! Ей нужно очиститься от этой любви. Она должна смыть её с себя, и Яр, это святое место из её детства, поможет ей в этом очищении

ГЛАВА 8.

— А теперь, прошу молодых поцеловать друг друга!

Раздавшийся словно издалека мелодичный женский голос вывел Нику из состояния, похожего на ступор. Она вдруг увидела перед собой большие серые глаза Игоря. Он смот-рел на неё строго, даже сурово, словно о чем-то спрашивал. Нике стало почему-то холодно от этого взгляда, она попыталась улыбнуться, но серые глаза приблизились настолько близко, что Ника испуганно замерла, прикрыв веки, и тут же вдруг почувствовала на своих губах твердое и холодное прикосновение чужих незнакомых губ. Словно испугав-шись чего-то, девушка отпрянула назад, но тут же, устыдившись своего поведения, она потянулась вновь навстречу этим холодным губам. Но её ответный жест не был при-нят, так как серые глаза мужчины вновь мелькнули перед ней, и их обладатель опять встал прямо и ровно, глядя перед собой тем же холодным и спокойным взглядом, что и прежде.

Музыка всё ещё продолжала звучать, когда они вышли из зала теперь уже неразрывно связанные двумя маленькими желтыми колечками, в которых, как, оказывается, есть и всегда было какое-то таинственно- связующее начало.

Ника чувствовала, как тяжело давит на палец небольшое узкое кольцо, и просто жмёт, как новый башмак на больную пятку. А ещё такое ощущение, что на твою руку подвеси-ли килограммовую гирю, и рука постепенно теряет чувствительность, особенно тот па-лец, на котором блестит маленькое золотое колечко.

Ника потерла онемевший палец ладонью, но тут чьи-то цепкие сильные руки неожи-данно подхватили её и понесли. Она удивленно глянула перед собой и вновь увидела строгие серые глаза на красивом бледном лице Игоря, его плотно сжатые тонкие губы, и бисеринки пота на лбу под пышными кудрями волос. Как странно, неужели этот осле-пительно красивый мужчина теперь её муж? Чужой, и почти незнакомый ей мужчина, с такими строгими и холодными глазами?

Нике стало страшно. Она отвела взгляд в сторону, и едва не закричала. В толпе людей стоящих у обочины она вдруг увидела Володю. Он стоял рядом с высокой эффектной блондинкой. И хотя его руки были заложены за спину, но Ника знала — это Она. Она! Его жена! Это Она смогла украсть у неё Володю, а теперь явилась посмотреть на заверше-ние своего триумфа. Хотя при чем здесь эта незнакомая женщина? Это он привел её сюда! Зачем? Для чего? Унизить, или добить её, указав на то, что она всего лишь очередная его победа, и, что власть старшего над младшим, идущая родом из детства, всё ещё продол-жается. Право "первого голоса", право "первой ночи"!

Игорь нёс Нику, неотвратимо приближая её к Володе. О, как больно, как больно в сердце! Словно тысячи иголок впились в него, причиняя Нике нестерпимую боль. Для че-го Володя смотрит на неё так, словно хочет сказать ей что — то… Но его губы, в самом деле, что то шепчут. Что? Он желает ей счастья? Подлец и лицемер! Будь же ты проклят вмес-те со своей любовью!