Ожившая тень

Мёнгиль почти не слушал приятеля. «Как там мать? — думал он.— Сколько она колебалась, прежде чем купить мотор. Всё высчитывала, хватит ли денег. Со мной советовалась…»

— Послушай,— вдруг прервал он Кёнпхаля.— Ведь вы вчера ночью видели этого самого «нечистого духа», да?

— Ну да,— кивнул Кёнпхаль и подозрительно покосился на Мёнгиля: опять на смех поднять хочет?

Но Мёнгиль и не думал смеяться.

— Расскажи-ка, куда пошел от коровника этот «дух»?

Муниль внимательно посмотрел на Мёнгиля.

— Ну, к мельнице… в переулок…

— А откуда он появился?

— Не знаю,— пожал плечами Муниль.

— И я не знаю,— подхватил Кёнпхаль.—Знаешь, Мёнгиль, ниоткуда он, наверное, не появлялся, он просто возник… Ну, как все духи…

— Значит, исчез он в том переулке, что ведет к мельнице? — переспросил Мёнгиль.

Ребята кивнули.

— Слушай, а почему ты об этом вспомнил? — встрепенулся Кёнпхаль, но Мёнгиль молчал.

«Значит, им не показалось,— думал он.— Они и вправду видели «нечистого духа». Только это был человек, и шёл он к мельнице… А что, между прочим, делал он у коровника? И как он в один миг перемахнул через ограду?»

Мысли лихорадочно обгоняли друг друга. Надо сказать матери, поговорить с ней!..

Мать пришла поздно вечером, после собрания.

— Ты ужинал? — устало спросила она.

— Да, а ты, мама?

— Я не хочу…

Она вынула из кармана свою неизменную записную книжку, положила на стол, провела рукой по седеющим волосам и вдруг спросила:

— Правда, что ребята видели вчера ночью какое-то странное существо?

Мёнгиль кивнул.

— Значит, правда?.. — переспросила мать.— Расскажи-ка мне об этом подробнее.

И она приготовилась слушать.

Глава вторая Кое-что проясняется

1

Теперь всем уже было ясно, что в деревне орудуют враги — люди, ненавидящие новую жизнь. Как уберечь от них общее достояние? Как найти этих зловещих невидимок?

На экстренном заседании правления решено было организовать отряд самообороны. Вся молодёжь записалась в отряд, и по вечерам у мельницы теперь дежурили патрули.

И так было не только в деревне Сингван. По всей стране заканчивалась коллективизация, по всей стране бывшие кулаки и помещики — те, которые не успели бежать на Юг,— давали новым хозяевам жизни последний бой. Но бедняки, объединившиеся в кооперативы, не сдавались. Они знали, какова старая жизнь, и не собирались к ней возвращаться…

А у школьников были свои заботы: занятия в школе, работы на поле. К лету они организовали свою, ученическую, бригаду, и кооператив выделил им участок.

Продолжала давать концерты и агитбригада. Как-то ребята даже поставили пьесу. В ней играли трое друзей: Мёнгиль, Кёнпхаль и — что самое удивительное — Муниль. Подумать только, стеснительный, молчаливый Муниль играл весёлого тракториста! Да ещё так здорово — ну просто артист!

И только Чхонён по-прежнему был невесёлый. Правда, теперь он гораздо лучше учился, однако от ребят всё ещё стоял в стороне. Сколько раз Мёнгиль заводил с ним разговор об агитбригаде, предлагал выступать вместе, но Чхонён отмалчивался, а однажды вспылил.

— Отстань! — крикнул он.— Нет у меня никаких талантов, понял?

Правда, в поле вместе со всеми Чхонён теперь ходил с охотой и работал не хуже других. Занимался он и со своим новым другом: Мёнгиль каждый день приходил в знакомый дворик.

Тетушка Хван поначалу встречала его приветливо, потом начала хмуриться. Часто Мёнгиль ловил на себе её недовольный испытующий взгляд. «Что с ней? — терялся он в догадках.— Вроде мы не мешаем. А может, мешаем?..»

Однажды Мёнгиль решился.

— Можно, Чхонён будет приходить ко мне домой заниматься?— спросил он.

— Вот еще! — возразила тетушка Хван.— На деревне теперь неспокойно, а он будет по ночам где-то шляться!..

— Почему по ночам? — пытался возразить Мёнгиль.— Вовсе не по ночам — вечерами…

Но она его и не слушала:

— Сказала — нет, значит, нет! Нечего ему у вас делать! — И она скрылась в кухне.

Чхонён за время этого недолгого разговора не сказал ни слова, даже головы не поднял, словно он его не касался. А Мёнгиль ужасно расстроился и рассказал обо всём матери.

— Ничего, сын, что-нибудь придумаем,— ответила та задумчиво.

Через неделю, в один из воскресных дней, Мёнгиль вместе со всей бригадой отправился в соседнюю деревушку давать концерт. Ребята шли полем. Ярко сияло солнце. В полуденной тишине щебетали птицы.

В высокой траве, у обочины, отдыхала какая-то женщина. Заслышав весёлые голоса, она села, улыбнулась, и Мёнгиль узнал мать Чхонёна. На ней была её неизменная пёстрая косынка и белый передник.

— Эй, Мёнгиль! — крикнула она мальчику.—Поди-ка сюда!

— Идите, я догоню,— кивнул товарищам Мёнгиль и подошёл к женщине.

— Притомилась вот, прилегла отдохнуть,— заискивающе улыбаясь, заговорила тетушка Хван.— Работы ужас как много!..

Мёнгиль молчал.

— Я вот что…— заторопилась женщина.— Я хотела поговорить с тобой о Чхонёне… Ты парень, как я погляжу, толковый, вот и моего подтянул. А я уж на него рукой махнула: куда мне без отца-то с ним справиться!..

Скороговоркой выпалив всё это, она, помолчав, вдруг добавила: