Озябший ангел

Вот и подъезд. «Уж не Тухлый ли умер? – опешил от предположения Вовка. – Ведь он был ранен». И, не отдавая себе отчёта о возможных последствиях, мальчик круто свернул к подъезду. Быстро заглянул в него, прислушался и, резко развернувшись, подошёл к сугробу. Присел на корточки у торца сугроба и, выдернув руку из варежки, подушечками пальцев провёл по заснеженной земле. «Так и есть, следы от полозьев. А голова должна быть здесь», – прикинул он. И решительно сунул руку в сугроб. Мальчик ожидал, что при таком морозе снег будет сухим и лёгким, и вдруг почувствовал, что тот довольно влажный. «Из лейки его поливали, что ли? – с удивлением подумал он. – Надо ж было додуматься до такого!» Несколько гребков, и рука мальчика наткнулась на туго спелёнатые ноги. «Вот черт! Кто же так покойников выносит? – пробормотал он. – Надо восстановить гробницу». Он привёл всё в прежнее состояние и зашёл с другой стороны.

Убедившись, что никого нигде нет, Вовка начал разгребать снег. Показались очертания головы. Это не беглец, – понял он, – а кто-то гораздо меньше его. Мальчик достал коробок, оглянулся на подъезд и, пряча огонёк, чиркнул спичкой. Неровное пламя скудно осветило голову неизвестного. Она была укутана вафельным полотенцем и покрыта тонкой корочкой подтаявшего снега. Из вырезанной ножницами дыры торчал небольшой, цвета слоновой кости, нос. Неясная тревога коснулась мальчика. И вдруг он заметил, что ноздри покойника шевельнулись.

Вовка вздрогнул и выронил спичку. Он почувствовал, как на голове у него зашевелились волосы. «Живого ребёнка… и на мороз?» Мальчик с опаской оглянулся на подъезд, нащупал под санками верёвку, толкнул их чуть назад, и мягко, но сильно потянул на себя. Санки, как оказалось, сдвоенные, выскользнули из сугроба, как из тоннеля. К ним было привязано тело, завёрнутое в покрывало.

«Нет, это всё-таки кто-то взрослый, – решил Вовка. Он вытащил санки на тропу, но, вспомнив о главном, вернулся и за несколько секунд закупорил злополучный сугроб. А потом схватил верёвку и, убыстряя шаг, потащил санки прочь. Если бы он мог, побежал бы.

«Что мне с этим делать? – лихорадочно думал он. – Куда теперь? Дома нет ничего, только печка. Но и до него с санками больше получаса ходу. Попроситься к людям, где дымит печь? Можно. Но лучше бы в больницу: там знают, что делать. Сейчас выверну на улицу, люди помогут…» И тут мальчик вспомнил, что сегодня, когда он шёл домой, где-то неподалёку, на территории детского сада он видел санитарную машину. «А что, если сейчас там больница?»

Добравшись до улицы, Вовка свернул влево, и с ещё большим упорством потащил санки. Однако уже через пять минут устал. Мальчик остановился, наклонился над головой несчастного, снял варежки, потёр одна о другую руки и стал отогревать ими белый до невозможности нос. «Потерпите ещё немного, я вам помогу», – сказал он. Затем положил одну варежку на нос пострадавшему, подоткнул её под полотенце, и снова тронулся в путь.

Вовка до рези в глазах всматривался в тёмные очертания домов. «Ну, где же этот детский сад? Ведь я его сам видел. Он был где-то здесь, рядом. И спросить не у кого, на улице ни одной живой души, будто это и не город! Неужели я так не найду его? А что если найду, а там никого?»

Тревога и сомнения стали одолевать мальчика. И тут он оступился и упал. А, когда стал подниматься, то увидел свет фар выезжающей из ворот машины. «Да вот же он, справа! – воскликнул он. – Чуть мимо не прошёл. И до ворот – рукой подать». Через три минуты Вовка втащил санки в ворота. Оставил их у дверей, вошёл в помещение.

Запахи лекарств, хлорки и дыма, надпись на стенгазете развеяли его последние сомнения: это – госпиталь. На скрип двери из ближайшей комнаты вышла дежурная медсестра. Это была круглолицая кареглазая женщина лет тридцати пяти. Её каштановые волосы заплетены в роскошную косу, переброшенную на грудь. Увидев измученного мальчика, она спросила:

– Ну, что случилось?

– Там, на санках, – махнул он в сторону выхода, – живой человек. Я его из сугроба вытащил. Помогите ему.

Она изумлённо переспросила:

– Из сугроба? Это ж надо! Мы сейчас поможем ему, не волнуйся, – провела она горячей ладонью по щеке мальчика. И крикнула: – Санитары!

На её зов из разных дверей тотчас вышли трое санитаров. Они без проволочек вместе с санками внесли привезённого им человека в тепло. Верёвки быстро разрезали, тело переложили на каталку. Вовка подошёл к ней и аккуратно снял с носа пострадавшего свою варежку. Нос был уже не белым, а голубоватым. Появившийся врач, худой седобородый старичок, при помощи санитара стал разворачивать покрывало. Под ним оказалось тело одетой по-домашнему женщины. На ногах тонкие войлочные сапожки. Её руки и ноги связаны кушаками от халатов.

– Вот мерзавцы! – негодующе воскликнул врач. – Тех скотов, что так издеваются над людьми, расстрелять мало. Ей-богу!

– Мало-то мало, да попробуй разыскать их? – разрезая кушаки, сказала дежурная медсестра.