Озимый цвет

– Хорошо, – сдался Вайнер. – Только быстро.

– Разумеется!

Он позволил мне войти. Тяжелый воздух в комнате удушал. Я сразу ощутила в нем затхлый душок болезни. Финн лежал на кровати и выглядел дурно. Он спал, и на его лбу блестели капельки пота. Лихорадочно-красные щеки приковывали взгляд.

Я ощутила неловкость.

– Утром лорду стало лучше, и я даже понадеялся на скорое выздоровление, но потом все началось заново, – шепнул лекарь. – Я еще не успел никому сообщить.

Я подошла ближе. Больной часто дышал. Каждый вдох давался ему с большим трудом. Мне стало жаль Финна. Как я могла в нем усомниться?

Осторожно положив руку на лоб Нерстеда, я ощутила жар. Его тело отчаянно боролось с недугом. Я задумчиво осмотрела его бледную кожу, имевшую легкий зеленоватый оттенок, и провела пальцем по шее. Возле волос увидела маленький рубец.

Меня осенила догадка. Демоны, а если я действительно знаю, что послужило причиной болезни? В этом замке нельзя расслабиться ни на минуту…

– Господин Вайнер, я должна посетить второго пострадавшего. Мне кажется, я нашла, чем вызвано недомогание.

В глазах лекаря появился огонек надежды. Он уже больше не спорил со мной и даже немного воспрянул духом.

– Пойдемте, ваша светлость. Я проведу вас.

Он действительно проводил меня до спальни камердинера Ристриха. Разумеется, мне не надлежало оставаться с ним наедине в его покоях, но, как и в случае с Финном, я не стала думать о запретах. Иногда стоит пренебречь правилами этикета. Ведь Ино нет рядом, и меня некому уязвить.

Тейт выглядел еще хуже Финна. Это не удивляло: если это то, о чем я думаю, то болезнь проявляется в два этапа.

Его точно так же лихорадило, а кожа имела такой же мертвенный цвет. Мужчина бредил. Наклонившись, чтобы рассмотреть его шею, я услышала сказанные в помутнении слова:

– Горячо… Папа, горячо… Ты как факел…

Его губы шевелились, говоря бессмыслицу, но слова почему-то взволновали меня. Я будто ощутила чужие страх и боль и стала очевидицей страшных событий. Я не знала, случалось ли это с камердинером наяву, но интуиция говорила, что да – это не просто кошмар.

Я отодвинула волосы, рассматривая кожу. На шее Тейта виднелся уже знакомый мне рубец.

Со всеми этими письмами и аферами я не удивилась, что болезнь пришла из Арманьелы. Люди романтично называют ее «поцелуем смерти», а лекари – «пепельной хворью», поскольку начинается все с укуса маленькой мушки пепелянки, разносчицы болезни. Она особенно любит пить кровь из шеи, хотя нередко оставляет шрамы на сгибах рук и ног.

Раньше считалось, что зараженных нельзя вылечить, но потом нашли решение. Особая опасность заключается в том, что спустя день больной как бы идет на поправку, и лечение часто прекращают, но хворь быстро возвращается, постепенно приобретая еще большую силу.

Я практически не сомневалась, что мушек привезли вместе с маками. Как и эти арманьельские цветы, пепелянки крайне чувствительны к перепаду температур и гибнут от холода. За всем этим стоит один человек.

Но если я понимала, чем помешал неприятелю Финн, то причину нападения на Тейта я не находила. Он всего лишь камердинер! Если бы не мое вмешательство, оба пострадавших погибли бы. В замке становится опасно находиться.

– Это пепельная хворь, – нахмурившись, сообщила лекарю. – Нужно поить больных определенными отварами. Я напишу рецепты. Они простые, вы без труда найдете нужные ингредиенты. Даже на севере их легко достать.

– Разве эта болезнь не имеет чужестранную природу? – удивился он. – Я слышал о ней лишь по рассказам арманьельских коллег, но никогда не сталкивался лично.

– Именно, – мрачно подтвердила я его опасения. К счастью, он не стал задавать вопросов. Пламенный! Надеюсь, когда все станет известно, никто не обвинит меня. Я, конечно, испытала соблазн недоговорить название болезни, но правда бы легко вскрылась после. Было бы странно, если б арманьелка знала способы лечения недуга, но не смогла определить его природу.

Когда я уже захотела уйти, больной неожиданно открыл глаза. Он обвел мутным, ничего не видящим взглядом комнату и вдруг задержался на мне. На его лице мелькнуло узнавание. Оно исказилось от ненависти, и я, испугавшись этого сильного чувства, сделала шаг назад, но Тейт резко схватил меня за руку, притягивая к себе.

Я посмотрела прямо в его горящие от хвори глаза. Он по-прежнему бредил, мало осознавая, где находится. Слово, вырвавшееся из его губ, ударило меня хлыстом.

– Убийца!

Я отшатнулась. С трудом избавившись от его крепкой хватки, я быстро покинула комнату. Протерев руку, поморщилась от боли. На коже явно останутся синяки.

– Не берите в голову. Он сейчас мало отличает реальность от вымысла, – попытался успокоить меня господин Вайнер.

Вот только Тейт совершенно точно меня узнал. Я не находила причину его злости, но от этого не становилось легче. Но, возможно, даже на север просочились слухи обо мне.

Семь лет назад…

– Вот увидите, я стану самой сильной колдуньей за всю историю рода, – довольно сказала Ари. – Учитель говорит, что я живое олицетворение пламени.