П. А. Столыпин

По этому предмету мне тогда же из Министерства внутренних дел была доставлена следующая справка: когда император Александр III пожелал, чтобы московский генерал-губернатор князь Долгоруков оставил свой пост, вследствие того что князь Долгоруков оказывал особую протекцию евреям – главнейшим образом всемогущему в то время банкиру из евреев, находившемуся в Москве, Полякову, который держал в своих руках не только свою банкирскую контору, но также московский Международный банк и московский Земельный банк, а потому имел весьма сильное влияние на экономическую жизнь города Москвы и Московской губернии, и на место Долгорукова назначил генерал-губернатором великого князя Сергея Александровича, то Московская городская дума, дабы услужиться, тоже сделала постановление о переименовании Долгоруковского переулка, который проходит около дома московского генерал-губернатора, в переулок Великого князя Сергея Александровича. Так как постановление думы касалось великого князя, то оно было представлено на благоусмотрение его величества императора Александра III, и император Александр III, соответственно своему прямому и благородному характеру, постановление это вернул министру внутренних дел с надписью: «Какая подлость».

<…> В марте 1909 года последовало увольнение военного министра Редигера и назначение вместо него начальника генерального штаба Сухомлинова.

То, что Редигер будет уволен, я предвидел ранее, а именно тогда, когда последовало увольнение начальника генерального штаба Палицына и уничтожение этого поста как самостоятельного и подчинение его военному министру. Для меня было ясно, что такой шаг не будет прощен великим князем Николаем Николаевичем и что он со своей стороны отомстит Редигеру при первом удобном случае.

Я уже ранее говорил, что в то время Государственная дума весьма демонстративно занималась военными делами. Господа Гучков, Савич и др. бутафорные военные произносили в Думе весьма критические речи по поводу военного и морского министерства.

В 1909 году при рассматривании военного бюджета на этот год Гучков произнес речь, в которой, между прочим, высказывался о том, что наши командующие войсками военных округов не находятся на высоте своего положения.

Редигер, давая объяснения в Государственной думе по поводу военного бюджета, между прочим, заметил, что действительно между командующими лицами имеются лица, не вполне соответствующие своему назначению, но что это правительству отлично известно и его величество несомненно в свое время дал по этому предмету надлежащие указания. Вот Редигеру было поставлено в упрек то, что как он смел сказать, что между командующими войсками имеются лица несоответствующие. По этому поводу он имел объяснение с его величеством. Его величество поставил ему это в большой упрек и высказал, что после этого ему будет очень трудно оставаться военным министром; поэтому Редигер оставил пост военного министра, и на его место был назначен Сухомлинов.

Редигер представляет собою тип весьма умного, толкового, характерного и энергичного военного генерала, хотя более кабинетного, нежели боевого. Человек он еще полный сил и с большою трудовою способностью.

Генерала Сухомлинова, который состоит военным министром и до настоящего времени, я знаю сравнительно мало, но он мне представляется человеком способным, но довольно поверхностным и легкомысленным и большим любителем женского пола; женат уже на третьей жене, из которых две последние были разведены и, к его несчастью, и третья жена ныне больна, едва ли не смертельной болезнью. Я не думаю, чтобы Сухомлинов был из тех, которые могли бы поставить нашу армию на высоту, подобающую значению Poccии.

По основным законам, по моей инициативе, государю императору в отношении обороны (т. е. военного и морского ведомства) предоставлена не только полная власть верховного управления, но и законодательная в размерах значительно больших, нежели в других областях государственного управления, т. е. в гражданских ведомствах. Когда Столыпин сделал сoup d'etat посредством выборного закона 3 июня, передавшего законодательную власть в руки кучки преимущественно «услужников», самозванно именующихся партией 17 октября, чему способствовал и способствует общий режим произвола, зиждящийся на военных судах и всяких исключительных положениях, и таким образом создалась «столыпинопослушная» Дума, то, по-видимому, установилось такое соглашение, может быть молчаливое соглашение, по которому правительство предоставило вожакам партии 17 октября говорить речи и наводить критику по поводу всего, что касается обороны государства, хотя это не входит в компетенцию законодательных учреждений (Дума и Государственный совет). Взамен же того вожаки эти обязались не касаться и, во всяком случае, не нарушать режима белого террора и полного административного произвола.