P.S. I Dare You. Я бросаю тебе вызов

– Я ухожу. Ты все равно собирался меня уволить.

– Ты одна из самых умных женщин, которых я когда-либо знал, – говорю я. Уперев ладонь в бедро, она пристально смотрит на меня. – И должен признать, в большинстве случаев ты оказываешься права. Но ты никогда еще в жизни так сильно не ошибалась, как сейчас.

– Я видела сообщение, Колдер. Там было сказано, что ты можешь уволить меня.

Я отвечаю скептической улыбкой и качаю головой.

– Может быть, позволишь мне объясниться?

– А почему ты считаешь, будто заслуживаешь возможности объясниться? – она вскидывает руки, потом упирает их в бока и повышает голос. – Я ничего не сделала, я просто старалась во всем помогать тебе. Из верности тебе я отказала твоему отцу в предсмертном желании. И чем ты отплатил мне?

Я ухмыляюсь. Очень мило наблюдать, как она сетует на мою неблагодарность, но придется ее разочаровать в ее предположениях.

– Я рада, что ты считаешь это забавным, – рявкает она. – Серьезно, Колдер, с чего ты решил меня уволить – после того, как я сказала тебе о своих планах на этот гонорар? – она поднимает руки и массирует виски кончиками пальцев. – Меня никогда в жизни никто еще не предавал так вероломно. И знаешь, что самое худшее? Я уже начала влюбляться в тебя. Сильно. Прежде мне казалось, что ты ничуть не похож на своего отца, но теперь я не так…

– Не говори этого, Кин. Не смей этого говорить.

Она расправляет плечи и плотно сжимает губы.

– Мой отец лгал, – говорю я. – О своей болезни. И о предложении Самуэльсона – а это единственная причина, по которой я вообще согласился занять это место. Он эгоистичная сволочь, и если ты считаешь, что я в чем-то похож на него, скажи мне сейчас, чтобы я мог прояснить все это.

– Он не был болен? – она озадаченно морщит нос.

– Ни в малейшей степени. Вся эта случайность с инфарктом была… ироничной, наверное. Но и Лизетта, и его врачи сказали мне, что у него не было никаких проблем со здоровьем – ни хронических, ни временных. Ему не требовалось какое-либо лечение.

– Ничего себе, – Аэрин опускает взгляд и некоторое время стоит так. – Ну, ладно, ты собираешься отвечать на мой вопрос?

– Я собирался уволить тебя, Кин, потому что хотел встречаться с тобой, – говорю я. Она молчит в течение нескольких секунд.

– Ладно. Но я не понимаю.

– Я знаю, насколько тебе от всего этого было неловко, насколько непрофессионально ты себя чувствовала, – объясняю я. – И я не хотел быть очередным главой «Уэллс-Тех», шпилящим свою ассистентку по выходным. Я хотел чего-то настоящего, Аэрин, потому что ты самое настоящее, что было в моей жизни.

– И ты не мог подождать еще две недели?

– Нет, не мог, настолько я от тебя без ума.

Аэрин сохраняет дистанцию, упираясь плечом в открытую дверь. Нас разделяет пара футов, но с тем же успехом это мог бы быть океан.

– Я собирался заплатить тебе вторую половину гонорара за контракт, – продолжаю я. – Может быть, взять на твое место временную ассистентку. Я знал, что ты адски скучаешь, Аэрин. Для тебя эта работа была пыткой. После всего, что ты сделала для меня в последнюю пару недель, я решил, что тебе нужно отдохнуть от этой нудной работы. Или же я с радостью подыскал бы для тебя обязанности того уровня, который соответствует твоей квалификации.

– Колдер… – она пытается что-то сказать, но не может найти слов. Она смотрит мне в глаза, словно ища поддержки. – Это чересчур. Тебе не нужно подкупать меня. Тебе не нужно ничего давать мне. Я хотела только тебя.

– Хотела… – «Прошедшее время».

– В субботу я улетаю обратно в Лос-Анджелес, – говорит она. – Я думаю, будет лучше, если каждый из нас пойдет своим путем. Все мои потенциальные клиенты живут на Западном побережье. И я не люблю Нью-Йорк. Все здесь такие угрюмые и серьезные, а из-за зданий почти никогда не видно солнца.

Она продолжает говорить, перечисляя мелкие, самые обыденные причины, по которым она не смогла бы жить здесь.

– Кин, – обрываю я ее, – ты боишься. Я понимаю. В Лос-Анджелесе осталась твоя идеально упорядоченная жизнь. Нью-Йорк для тебя символизирует нечто неизвестное, хаос. Но обещаю, что твой бизнес будет процветать здесь так же, как в Лос-Анджелесе, если не лучше. А если ты соскучишься по солнцу, мы в любой момент можем запрыгнуть в мой самолет и отправиться туда, где тепло.

– Две недели, Колдер. Ты знаешь меня всего две недели. А теперь ты стои́шь здесь и обещаешь мне весь мир, хотя ты меня едва знаешь?

– Я знаю достаточно, чтобы понять, что ты не похожа ни на кого из тех, кого я когда-либо знал. Потому что ты позволяешь мне ощутить под ногами твердую почву. Потому что, когда я смотрю на тебя – и только в эти мгновения – я верю, что все будет в порядке. – «К черту!» Я переступаю порог квартиры, и дверь закрывается за мной. – Нам будет хорошо вместе, Кин.

Я прикладываю ладонь к ее щеке.

– А если нет? Если мы испортим жизнь друг другу? – спрашивает она.

– Я никогда не испорчу тебе жизнь, – обещаю я и подмигиваю. – Слушай, я даже позволю тебе снова навести порядок в моей квартире, если это действительно для тебя так много значит.