P.S. I Hate You

Я не одна из тех девиц, которые играют в хитрые игры, притворяясь, будто не хотят ничего, и говоря тебе то, что ты, по их мнению, хочешь услышать, – лишь бы удержать тебя.

Я говорю только то, что имею в виду.

Всегда.

И мы договорились – никакой лжи и фальши, и я воспринимаю этот договор очень серьезно.

Говорю тебе в последний раз: я тоже не хочу свиданий с тобой.

И из этого следует дальнейшее: мы – друзья.

Я знаю, ты не хочешь в это верить, но это так. Мы – друзья. Скажем вслух: Марица Клейборн и Исайя Торрес – друзья.

А если мы друзья, значит, мне позволено скучать по тебе, мне позволено говорить тебе, что я скучаю по тебе. Так что перестань быть таким черствым, холодным, сухим, отстраненным, потому что этот трюк мог работать с другими девушками, которых ты знал, но со мной он не работает.

Прими тот факт, что я скучаю по тебе, Исайя, потому что это не изменится. По сути, если говорить честно, это ощущение становится сильнее с каждым днем.

Ты чертовски классный и занятный, и мне кажется, что мы на многое смотрим одинаково. Ты меня заинтересовал, иногда ты меня раздражал, иногда возбуждал, но в конечном итоге мне дико нравится, что ты есть в моей жизни.

Надеюсь, что ты чувствуешь то же самое и когда-нибудь сможешь по-настоящему принять это.

Лучшие друзья навсегда.

Марица-официантка.

P.S. Я тебя ненавижу.

Я перечитываю ее письмо дважды, прежде чем сунуть его в карман и сделать глубокий вдох. Я бы солгал, если бы сказал, будто меня ничуть не встревожила мысль о том, что какой-то лощеный немец клеится к ней и покупает ей выпивку, – и я был зол, что меня это тревожит.

Зол.

Поэтому я отреагировал излишне резко.

– Капрал, вам посылка. – Рядовой Джонстон ставит на мой стол большую коричневую коробку. Это первый раз за всю мою военную карьеру, когда кто-то присылает мне что-то большее, нежели письмо или открытку. Еще до того, как Джонстон уходит, я изучаю обратный адрес.

Марица.

Взяв нож для бумаг, я вспарываю упаковочную ленту и наслаждаюсь видом множества пачек «Принглс», «Старберста» и «M&Ms» с арахисовым маслом.

Я не в силах удержаться от широкой улыбки.

Она запомнила наш разговор в тот вечер, когда мы ездили в обсерваторию Гриффита.

Записка, начертанная фиолетовой ручкой на крошечном листочке линованной бумаги для заметок, гласит:

Исайя, дай мне знать, если ты хочешь чего-то еще (кроме блинчиков – их не будет, приятель). Я изо всех сил постараюсь выполнить любой (разумный) запрос. Кроме того, ради веселья я положила на дно коробки несколько сюрпризов.

Марица.

P.S. Я тебя ненавижу.

P. P. S. Но я не хочу, чтобы ты умер с голоду или со скуки, пока ты там занимаешься своей отважной и страшной работой.

Порывшись среди разноцветных вредных лакомств, я нахожу нечто, напоминающее принадлежности, собранные для поездки в летний лагерь. Она, похоже, просто покидала туда все подряд: колоду игральных карт «UNO», комплект из трех гигиенических помад (клубника, мята, масло ши), два флакона геля для душа (выглядят и пахнут на миллион баксов), крем против солнца, полдюжины бутылочек жгучего соуса «Frank’s Red Hot», огромную пачку вяленых мясных палочек с разными вкусами, каждая в отдельном пакетике, полдюжины журналов на тему мужского здоровья и фитнеса, а также несколько книжек Джеймса Паттерсона и Клайва Касслера в бумажных обложках.