P.S. Реквием

— Вот, — злорадствовала Мария. — Я же говорила, что этот щенок не умеет себя вести. Это дома он боялся, а как уехал, так сразу почувствовал свободу. Отвези его лучше в Птицыно, там ему самое место.

Лев оставил нападки жены без внимания. Сначала нужно было забрать сына из пансионата, а уже затем решать, что делать со сложившейся ситуацией. Там его уже ждали.

— Хорошо, что вы приехали сами, — сказал директор лицея, смотря на него взглядом полным сожаления. На его рабочем столе тикали непривычные глазу часы. — Признаться, я был обескуражен, когда мне стали поступать жалобы на вашего сына, так как на детей из семьи Орловых никогда не было нареканий. Даже, если вспомнить вашего старшего сына, у которого давайте всё же признаем, крутой нрав. Я могу понять, если ребята дерутся, в таком возрасте у мальчишек чешутся кулаки, но попытка убийства.

Из единственного окна было видно хмурое низкое небо. Атмосфера в кабинете казалась гнетущей не столько из — за картин с религиозным сюжетом, помещенных в тяжелых рамах, и громоздкого книжного шкафа, сколько из — за сочувствия и осуждения во взгляде директора пансионата.

— Уверяю вас, — от услышанного Лев смешался, но постарался сохранить невозмутимость. — Семён добрый мальчик, он бы никогда не причинил другому вред.

— Это ваше мнение, — категорично ответил директор. — А у меня факты. Это произошло несколько дней назад. Другие дети видели, как он толкнул соученика с лестницы. На глазах у всех. Понимаете?

Лев чувствовал себя нашкодившим ребёнком, которому объясняли, что он сделал неправильно. Чувствуя, куда ведёт разговор, Лев утратил всякое желание его продолжать. Пусть, эти слепцы остаются при своем мнении, а он заберёт сына домой, где всё дышит жизнью.

— Беря во внимание положение вашей семьи, я не буду распространять новость о случившимся на широкую публику. Но Семёна вам все же придется забрать.

— Я вас понял. Всего доброго.

Больше они не обменялись ни словом.

У парадного крыльца, Льва уже ждал Семён, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами, в свои пожитки. Рядом с ним стоял дядька, которого пришлось рассчитать за ненадобностью. Вокруг не было ни одной лишней души, в это время дети и учителя были на уроках. Как только дядька оставил их наедине, Семён вскинул голову, и глядя на отца влажными карими глазами, отчаянно стал оправдываться:

— Я только хотел помочь. Честно. Мне приснилось, что он упадёт, и я…

Лев опустил ладонь на его голову, обсуждать случившееся на крыльце лицея ему совершенно не хотелось.

— Поехали домой, — тихо сказал он сыну, и тот понурив голову медленно побрёл по ступенькам вниз к подъехавшей карете.

Лев был рад тому, что, хотя бы у старшего в университете ладилось. Но и это заключение оказалось преждевременным — Лёшу вместе с Костей чуть не отчислили. Приступив императорский указ, они оказались замешаны в дуэли, то ли как секунданты, то ли как соучастники. Всё это уже было известно главной сплетнице Империи — княжне Рябцовой, и попав сначала в её салон, разлетелось по всем остальным.

Дело влекло за собой два трупа, поэтому полицмейстерская канцелярия взялась за него основательно, но звучащие в нём фамилии были столь громки, что делопроизводство тут же встало, а затем и вовсе сошло на нет. Грозовые облака, вдруг сгустившиеся над головой старшего сына, развеялись.

С наступлением холодов стало ясно, что Андрею не выкарабкаться. Теперь он не покидал кровать и сидеть мог только, обложившись подушками. Венимид Золотарёв никаких прогнозов не делал, только говорил:

— Молитесь богам и надейтесь на чудо. Иначе… — он красноречиво отвел взгляд в сторону.

Каждый в доме вознёс хотя бы одну молитву. Варвара молилась без устали, правда не тем. Но в этот раз небесные цари были глухи к молитвам смертных и в начале мая мучения Андрея прекратились.

В ту сумбурную ночь никто не спал, словно ожидая приближения неизбежного. Лев и Екатерина сидели с Андреем. Супруга держала его за руку, пытаясь побороть собственную дрожь от ледяных пальцев мужа.

Просьбу о последней воле для сына он вымолвил с трудом разомкнув губы. По случаю, Александр был дома. Андрей хотел поговорить с сыном наедине, и всем прочим пришлось покинуть комнату. Лев и Екатерина стояли рядом с дверью, из — за которой не было слышно ни шороха. Прошли считанные минуты, прежде, чем Александр молниеносно покинул комнату. Племянник прошёл мимо, не обронив и слова. Екатерина ворвалась в комнату и беспомощный крик сорвался с её губ. Андрей сомкнул очи на веки.

Александра Лев застал в дверях его спальни. Он был взвинчен и сжимал в руке темную книгу для записей. На его плечах был плащ, и Лев сразу почувствовал не ладное.

— Что тебе сказал батюшка?

— Позже. Мне нужно ехать, — Александр обогнул его и устремился к выходу из поместья.

— Куда? Ночью? — недоумевал Лев, пытаясь поспеть за ним следом. — Дождись хотя бы утра.

— Дядюшка, — нервозно сказал Александр, приостановившись всего на мгновение. — Время на исходе. Я должен ехать прямо сейчас. Просто знайте, что я вернусь.