Падающий минарет

Когда взошло солнце, они были у реки, в том месте, где скалы падали вниз, в белую пену клокочущей горной реки. Проворные кеклики взлетали из-под самых ног, оглашая окрестность громкими криками. В камнепадах посвистывали индейки, мелодично перекликались альпийские галки.

Над покачивающимся оврингом свисали голые кустики. Теплов подивился, как прилепились они к отвесной скале.

— Еще и не такие чудеса увидишь в наших горах, сынок, — заметил чабан.

Когда миновали овринг, Азимбай стал приглядываться еще внимательнее. Несколько раз он склонялся к самой тропе и даже брал что-то в руку. А у большого валуна вдруг остановился и стал карабкаться в гору. Друзья последовали за ним.

— Вот где они ночевали, — показал старик на высокую скалу.

Теплов увидел под скалой несколько листков газетной бумаги и два окурка.

— Надо спешить, — взволнованно проговорил он.

Старик покачал головой.

— Спешить некуда. Вышли они на час позже нас, и как ни верти, кишлака Найди все равно не минуют. От кишлака Найди путь прямой к границе, а им еще отдохнуть надо. Пусть успокоятся, подумают, что оторвались от погони.

Азимбай открыл рюкзак и разложил на поясном платке отварное мясо, лепешки, шарики сушеного кислого молока.

— Давайте подкрепимся. Садитесь...

Теплов задумался. Как он в сущности мало знает и плохо видит. А еще зовется следопытом. Вот Азимбай настоящий следопыт. Лежит на тропе сломанная былинка. Иной пройдет мимо. А старик остановится и скажет, когда прошел человек. И о чем он думал, когда шагал по тропе. Вот хотя бы и сейчас: как отыскал он эту скалу, как догадался, что беглецы свернули с тропы?!

Стало припекать. Старик вышел из тени, посмотрел на солнышко.

— Время к двум. Пора и в путь, — поднял он молодых. Хотел забросить на спину рюкзак, но Карим запротестовал.

Шли они снова как прежде — гуськом. Впереди — старик. В пути он подобрал еще четыре окурка.

— Свежие. Часа четыре тому назад курили...

Он остановился.

— Присядем. Видите, они тоже здесь отдыхали.

— Дедушка, извините, пожалуйста, — сказал Карим, когда они уселись, — как вы узнали, что они здесь отдыхали?

Старик хитро прищурился, лапки-лучики побежали от глаз. Он повернулся к Теплову:

— Что же тут хитрого? А вот ты, внучек, лежишь как раз там, где лежал один из них...

— Один из них? Почему?

— Тут и спрашивать нечего, — спокойно разъяснил Азимбай. — Ты вот сел, затем прилег. Смотри, вокруг острые мелкие камни. Ты не лег на них, а выбрал место поровней. Да и видно, там, где ты лежишь, сколько камешков откинуто в сторону...

— Видно? — удивился Карим.

— Конечно. Смотри, здесь был осколок от этой скалы, его кто-то отбросил.

Старик показал на небольшое углубление в почве. Вокруг ямок, будто выдавленных ударом каблука, бордюрчиком росла травка. Таких ямок в том месте, где лежал Теплов, было несколько.

— Прежде чем лечь, человек очистил себе место, а под голову подложил бумагу — видишь, кусочки прилипли к камню. Совсем еще свежие, выгореть не успели...

Чабан помолчал, еще раз внимательно осмотрел место.

— Человек курил, а папиросу держал левой рукой, — сказал Азимбай, удовлетворенно распрямляя плечи.

— Почему левой?

— А ты присмотрись, внучек, присмотрись...

Теплов закурил, взял папиросу в левую руку. Самая удобная поза. Иначе здесь и не ляжешь. Кому взбредет в голову ложиться вниз головой?! Ну, а если папироска в левой руке, выбросить ее можно только так. Именно здесь и нашел ее старый Азимбай... Постой, постой, а если ее выбросили после? Нет, этой версии недостаточно, должно быть что-то другое. А не эта ли кучка пепла навела чабана на его открытие? Конечно, лежать на левом боку здесь неудобно, а пепел с другой стороны. Значит, человек лежал на правом боку и папироску держал в левой руке. Лежать на правом боку и держать папиросу правой же рукой неудобно...

Когда Теплов объяснил это старику, Азимбай улыбнулся:

— Правильно, внучек. Выйдет из тебя хороший следопыт.

Старик не давал им особенно долго засиживаться. Показав на едва заметную тропку, он сказал, что это единственный путь, ведущий в кишлак со странным названием Найди.

Часа через полтора они миновали перевал с арчовыми лесами, все ту же горную речушку и скоро оказались в чинаровой роще. Такой красоты ни Карим, ни Теплов раньше не встречали. Огромные деревья, как сказочные богатыри, величественно стояли по сторонам. Под кроной такого гиганта спокойно расположится чайхана или даже караван-сарай.

Внезапно чабан остановился, протянул вперед руку. Далеко-далеко что-то темнело в просветах между деревьями. Не то стены, не то скалы.

— Видите? Это и есть Найди. Через час будем на месте.

В кишлаке

Тропа вывела к глубокому темному ущелью. Карим с сожалением оглянулся — стройные чинары стояли облитые золотом угасающего солнца.

Кишлак, казалось, был уже совсем рядом, но тропка неожиданно свернула и потянулась вверх, к каменистому горному хребту. На вершине его старик остановился и подождал поотставших путников.

— Смотрите.