Падающий минарет

Старший лейтенант спустился с горки, внимательно всматриваясь в пыль на тропинке. Вот следы сапог, следы детских ботинок. В чем был Чернявский? У него подошва с елочкой. Но ведь он мог и переобуться.

Теплов еще раз посмотрел в сторону селения. Обыкновенный тихий кишлачок. Старший лейтенант даже вспомнил его название — Уч-Мазар. Он был здесь как-то с Норматовым. Но они заезжали со стороны шоссе. Конечно, это тот самый кишлачок, и оттуда хорошо видны горы. И на горах несколько полуразвалившихся мазаров. Видимо, в одном из них они и находились.

Теплов обернулся. Поисковик и Карим ждали распоряжений.

Да, трудно принимать решение. А если он ошибается?

Поисковик понял его взгляд.

— Мне тоже кажется, что в кишлак они не подались, — сказал он. — Новые люди всегда на виду.

Карим кивнул в сторону гор. Верно понял.

— Действовать будем так, — произнес Теплов, вытягивая руку в направлении отары. — Вы, товарищ сержант, отправляйтесь к чабану. Чабан мог их видеть. Если будет необходимость, действуйте самостоятельно. Задача ясна?

— Ясна.

— А мы с Каримом пойдем по тропе.

Они сбежали с пригорка в каменистое русло сая. Кишлак исчез за холмом. Мазара тоже не было видно. Даже ветерок не залетал в низинку. Солнце, опускавшееся к самому горизонту, било в спину.

Через полчаса стало темнеть. Длинные тени легли на тропинку. Последний раз вспыхнули и погасли снежные пики гор.

Скоро стало совсем темно. Карим видел на фоне далекого неба покачивающуюся спину Теплова.

Чем дальше в горы, тем круче подъем. Поднявшись по узкой кромке берега из сая, тропа проходила теперь у самого обрыва. Серые глинистые отвалы угрожающе шуршали под ногами. Внизу постукивали камни. Чернявский скосил взгляд — метров пять, не меньше, и опора не очень-то надежная. Только вот эти чахлые кустики. Но разве за них удержишься!

Удивительно, Юлдашев и здесь идет так, словно всю жизнь провел в горах. Не смотрит по сторонам, не оглядывается, шаг ровный, спокойный. Он-то не растеряется, не сорвется в пропасть.

А подъем все выше, а склон все круче. Вот уже и дно сая исчезло, растворилось внизу в сгущающихся сумерках.

Справа к самой тропе подступали причудливой формы скалы. То они напоминали коней, то людей. Несколько раз замирало сердце от испуга — сейчас остановят. Но неизвестные приближались и превращались вблизи в обыкновенные темные глыбы. И все-таки было в них что-то зловещее, и дыхание перехватывало от жуткого ожидания...

Потом камни неожиданно раздвинулись. Беглецы оставили пропасть в стороне и углубились в лес. Справа и слева зашумели на ветру низкорослые клены, тонкоствольные ясени склонились к самой тропе. В плотных зарослях шиповника и в кустах сафара что-то шевелилось, двигалось рядом с беглецами и кричало на разные голоса...

Чернявскому уже казалось, что самый трудный участок пути позади, как вдруг тропа круто пошла вниз, запетляла между черными стволами да лобастыми теплыми камнями и вынырнула у глубокого ущелья. Внизу грохотала невидимая река.

— Осторожно, — предупредил Юлдашев, впервые останавливаясь и поджидая поотставшего Чернявского.

Чернявский заглянул вниз и тут же отпрянул.

— Лучше не смотреть, — сказал Юлдашев, поднял с земли толстую суковатую палку и бесшумно скользнул вниз.

— Идите за мной. Смотрите под ноги — овринг[3] прохудился, как бы не полететь вниз...

К их счастью, как раз в это время из-за горы поднялась луна. Настил, потрескивая, прогибался под ногами. Он был узок — справа пропасть, слева отвесная, словно отполированная, скала. Иногда, поворачиваясь спиной к пропасти, Чернявский хватался за скалу.

Спина Юлдашева медленно удалялась, овринг вздрагивал и равномерно покачивался. И, заглушая страх, Чернявский, как по канату, шел за своим проводником.

Еще немного — впереди зачернел уступ скалы.

— Здесь, — неожиданно произнес Юлдашев и стал карабкаться вверх. Тропка едва обозначалась среди камней. Было ветренно, пиджак на спине Чернявского вздуло, как парус.

Юлдашев подождал его на вершине.

— Дальше идти опасно. Переночуем здесь.

— Наконец-то, — выдохнул Чернявский и повалился на землю.

— Зайдем за скалу, — сказал Юлдашев. Чернявский покорно последовал за ним. Юлдашев лег. Вскоре послышалось его ровное дыхание.

Чернявский ворочался с боку на бок. Хотелось есть, а тут еще холод пробирал до костей. В голову лезла всякая чепуха. Слышались осторожные, крадущиеся шаги на тропе. Он несколько раз будил Юлдашева, они подползали к обрыву и прислушивались. Никого. Только далекий шум горной речки.

Начинало светать. Прячась под полой пиджака, Чернявский закурил, с наслаждением затянулся. Сразу прояснились мысли.

Ноги ныли, болела поясница. В голове стучали барабаны. Да, нелегко в его возрасте карабкаться по горным тропкам. Месяц тому назад такое показалось бы невозможным.

...Они вышли, когда солнце поднялось над горами. Быстро исчезли звезды, только бледный месяц, как легкое круглое облачко, висел над тропой.

Впереди показалась отара. Она стекала с противоположного склона. Чабан на лошади с камчой в руке скакал по краю и громко покрикивал на овец.