Падающий минарет

Замешкавшись, Теплов кашлянул и толкнул тоненькую резную дверцу. Жмурясь от света, он подставил солнцу открытую грудь и мускулистые руки. Немного постоял, потом направился через просторную площадь в помещение бывшей соборной мечети с гигантским сводчатым перекрытием. Там, у стены, сушились на высоких полках уже готовые шахматные фигуры.

В узком проходе между складами появился Карим. Шел он быстро, далеко назад отбрасывая руку. Каждое движение выражало нетерпение, он был возбужден, глаза живо поблескивали.

«Что-то случилось», — подумал Теплов, разглядывая бригадира.

Карим пересек двор и остановился перед хаузом. Бросив взгляд на Теплова, он решительно приблизился к склонившемуся над ситом деду.

— Ты здесь, дедушка?

— А где же мне быть? — ответил старик, очищая шершавой ладонью пестик.

Карим присел рядом с ним на корточки.

— У меня, дедушка, к вам разговор. Пойдемте в мастерскую.

— В мастерскую, говоришь? — лукаво посмотрел на него дед.

О чем он подумал? Карим невольно покраснел.

— Ну что ж, пойдем, пойдем.

В мастерской был только один стул. Карим сел на лавку. Дед, покряхтывая, с улыбкой поглядывал на внука.

— Так что же стряслось, говори — не тяни?..

Карим рассказал все, что узнал, стоя за портьерой в комнате Иванова. Слушая его, старик мрачнел.

— А не почудилось ли тебе, не привиделось? — сказал он наконец, с недоверием покачивая головой.

— Не почудилось, честное слово! И про мавзолей они говорили, и про план... Турист все на нашего Иванова напирал, говорил — плохо работаешь.

Старик встал, взволнованно прошелся по мастерской.

— Ай-яй-яй...

Карим с трудом проглотил застрявший в горле твердый комок. Может быть, не следовало рассказывать об этом деду?

Наконец, старый мастер успокоился. Он подошел к Кариму и положил руку ему на плечо.

— Дело это серьезное... Позвони-ка ты Норматову. Когда-то мы были с ним хорошими знакомыми.

...Потом подполковник рассказывал Теплову о встрече с Каримом.

— Хороший парень. Вы к нему, Гриша, приглядитесь, познакомьтесь поближе.

Оказывается, Норматов знал деда Карима еще по своей старой службе. Они встречались в Бухаре, и дед Карима помогал ему в одной очень трудной и очень опасной операции.

— Но самому Кариму пока не открывайтесь, — посоветовал Норматов. — И еще раз — будьте сейчас особенно осторожны: не исключено, что Чернявский (мы установили личность «туриста») знает Семушкина в лицо. Ясно?

— Так точно!

— Действуйте...

Дня через три Карим пригласил Теплова:

— С вами дедушка хочет побеседовать. Понравились вы ему.

— Вечером я свободен, — сразу же согласился Теплов.

Дед жил на окраине, в старом доме с большим фруктовым садом за высоким глинобитным забором. Чуть выше, у самого дома, протекал головной арык, откуда доносился отчаянный гвалт лягушек. В стороне, за пышной серебристой джидой, медленно ворочалось большое черное колесо — в деревянном лотке журчала вода. Ее подавали на верхние участки, прилепившиеся к самому склону высокого холма.

Тихий вечер уже разбросал по саду бархатистые тени. Теплов с любопытством разглядывал двор. Около террасы вился виноград, умело направленный вверх по жердяному настилу. Среди густой листвы топорщились желтые бумажные пакетики — ими были скрыты от прожорливых воробьев спелые гроздья.

На небольшой площадке у дувала разгуливали два аиста, а под потолком легкого навеса, будто маленькие фонарики, висели стручки красного перца.

Гости сидели у арыка на широком темно-коричневом паласе. Посреди стоял большой поднос с фруктами. Седой мастер, степенно поглаживая бороду, потчевал:

— Угощайтесь, пожалуйста.

Старший лейтенант взял с подноса большой персик, разломил его на две половинки. С мякоти упали на палас янтарные капли.

— Не персики — мед...

Глядя на Карима, примостившегося напротив, Теплов вспоминал недавний разговор с Норматовым. Прошло два дня, а парень сильно изменился. Ходит настороженно, хмуро разглядывает окружающих. «Нужно бы поправить нового Шерлока Холмса, — подумал Теплов. — Как бы не наделал глупостей».

Между тем старик разложил возле себя тоненькие плитки весенней глазури. Неторопко, тихим голосом рассказывал он о древних мастерах, о памятниках, украшенных причудливой мозаикой, о том, как сам потратил много лет и знаний на разгадку тайны.

— Секрет изготовления глазури унес с собою великий мастер. В одной из народных легенд рассказывается, как погиб он от руки хромого Тимура...