Падчерица Синей Бороды

— Не волнуйся. Свои следы я заберу с собой! Дождавшись звука захлопывающейся двери, я без сил опустилась в кресло, Колобок присел, разглядывая пол, и тут же встал, довольно улыбаясь, — ничего! А Чучуня трижды повернулась вокруг себя и раз двадцать сплюнула через левое плечо, приговаривая: “Уйди, ведьма, уйди, черт, где ваш нечет, там мой чет!”

— Не бойся, — похлопала она меня после этого по плечу, — ненормальные приходят часто, агрессивных пока не попадалось, а вот ведьма — в первый раз!

В понедельник следователю Лотарову с самого утра по телефону сообщили, что в озере в Сюсюках всплыл труп, по описанию похожий на труп Гадамера Шеллинга, что туда уже отправлена бригада, что вдове позвонили, предложили к вечеру явиться в морг специзолятора для опознания, но она пожелала опознать своего мужа непосредственно в месте обнаружения тела и уже выехала в Сюсюки.

— И что? — Лотаров разгребал папки на своем столе и сортировал результаты экспертиз.

— Да неудобно получилось, — гундосил в трубку незнакомый Лотарову сержант. — Она приедет, а там два тела.

— Почему — два?

— Так сообщили только что по связи, пока наши ребята ехали, опять позвонил тамошний лесник, сказал, чтo еще всплыло…

— Что всплыло?!

— Так я же вам говорю, гражданин следователь, еще одно тело всплыло, может, вам это интересно?

— Нет, — категорично заявил Лотаров. — Мне это совсем не интересно. Вот если третье всплывет, четвертое, пятое!.. Тогда — конечно, тогда я немедленно отправлюсь в Сюсюки! А пока у меня есть дела поважней. Послушайте, это озеро, оно что, не замерзло?

— Никак нет. Тепло же, гражданин следователь. Плюс три.

В половине одиннадцатого кое-как разобравшийся с бумагами Лотаров поставил чайник и как раз сосредоточенно сопел, открывая новую пачку чая, когда зазвонил телефон.

Виноватым голосом все тот же сержант сообщил, что третье мертвое тело в сюсюковском озере нашарили багром местные жители, а четвертое подняли со дна прибывшие после этого на вертолете подводники.

— Это что — шутка? — зловеще поинтересовался Лотаров.

— Никак нет, гражданин следователь, я так думаю, что если вам сейчас выехать, то как раз к приезду будут еще утопленные, как вы и хотели. А нам тут с управления в Твери звонят, звонят, все просят вам передать, я передал, что вы выехаете только после пятого, так они сказали, уже можно ехать, пока доедете, говорят…

Лотаров бросил трубку.

Он был слишком взволнован, чтобы вести машину, до Бологого доехал на скором поезде, а там его уже ждали местные представители органов.

Всю дорогу он молчал, насупившись. Лотаров любил устраивать неординарные розыгрыши, приколы и всякие неожиданные, но вполне безобидные мерзости. Сейчас он чувствовал себя раздосадованным. Кто-то посмел накидать в озеро, где должен был всплыть один-единственный кореец, кучу неожиданных трупов, и назвать это розыгрышем у него не поворачивался язык, но почему-то все время всплывали перед глазами хитрющие глаза девочки Алисы, несколько смешных веснушек на ее маленьком остром носе, и Лотаров тогда со стоном таращился в окно, чтобы отвлечься.

Приехали. Уже вечерело. Подводники вышли из воды и сообщили, что на сегодня — все.

— Один, два, три… четыре, пять, шесть… Нет, надо еще раз посчитать, с конца — шесть, пять… Нет, не правильно, один, два, три… ик!

Вдоль берега озера аккуратно — ногами к воде, метрах в двух друг от друга — разложены выловленные тела. Между ними ходит, пошатываясь, высокая худая женщина с растрепанными волосами, в накинутой на плечи пуховой шали. В одной руке она держит открытую прямоугольную бутылку литровой вместимости, в другой — зажженную сигарету и, тыча в воздух этой самой сигаретой, считает покойников.

— Шестеро! — докладывает она, наткнувшись по ходу на Лотарова и с первого взгляда (вероятно, по его горящему исступленному взгляду) определив в нем начальника. — Разрешите долож-ш-шить! Трое в куртках, один в смокинге, двое в пальто, но один босой!

— Вы кто? — поинтересовался Лотаров, рассмотрев наклейку на бутылке.

Виски.

— Я — кто? Это вы меня спрашиваете, кто я? — женщина потрясла бутылкой над головой, призывая и всех присутствующих возмутиться. — Я жена!.. — закричала она так громко, что переполошились собаки на хуторе.

— Это я жена! — раздался неуверенный голосок сзади, Лотаров резко повернулся и обнаружил неслышно подошедшую к ним по пожухлой траве Риту Мазарину.

Вся в черном, бледная и уставшая, она тем не менее спокойно демонстрировала ожерелье в две связки из крупного жемчуга, и жемчужины светились в сумерках потусторонним космическим светом.

— Вы — которого? — покачнувшись, интересуется женщина в вязаной шали.

Только теперь Рита Мазарина заметила тела на берегу, несколько секунд растерянно осматривала их по очереди (было заметно по едва шевелящейся нижней губе что считает), потом огляделась.